1240 год: гибель Киевской Руси

Окончание. Начало см. в №232

Одним из самых показательных последствий татарского погрома 1240 г. стало прекращение киевского летописания. Отрицательное значение этого факта трудно переоценить, если принять во внимание, что со времен образования Киевской Руси ее стольный град неизменно оставался культурным центром государства. Почти полный информационный вакуум вокруг Киева в течение продолжительного времени привел к появлению многочисленных «белых пятен» в его истории. Даже о дате падения Киева остались противоречивые данные. Если в то время и был в городе княжеский летописец, то он погиб или попал в рабство.

Безусловно, делались какие-то записи по крайней мере в одном из монастырей, которые в дальнейшем продолжали свою деятельность — Печерском, Михайловском Златоверхом, Выдубецком. Но касались они, преимущественно, внутренней жизни монастырей, а стало быть и не попали в летописи. Существуя в одном экземпляре, эти записи, в основном, не имели шансов пережить тяжелые времена последующих столетий. В письменных источниках других земель летописцы довольно детально освещали вторжение монголо-татарских орд; в ярких, живых описаниях явно ощущается перо очевидца. Летописные строки об осаде и падении древней столицы легли на пергамент за сотни километров от места событий и писал их не киевский летописец. Источником информации служили устные свидетельства беженцев. Их записи были субъективны и хронологически неточны.

Подробнейшее описание последних дней древнего Киева приведено в Ипатьевском летописном списке, что и понятно, ведь его составной частью является летопись Галицко-Волынской земли, с которой в то время Киев имел тесные отношения. И именно туда направлялись, в поисках спасения, представители киевской знати. Но эта летопись не приводит ни срока продолжительности осады, ни даты падения Киева.

На 6 декабря (по ст. ст.), день Святого Николая, как день захвата столицы Руси, указывают, в частности, Лаврентьевская и Тверская летописи, которые пользовались разными источниками. Рассказ Тверской летописи — это несколько сокращенный вариант свидетельств Галицко-Волынской летописи и отличается от последней меньшей эмоциональностью. Лаврентьевский список (Владимиро-Суздальское княжество), который тоже приводит дату «6 декабря» дает довольно короткую и обобщающую информацию о взятии Батыем Киева. Что же касается самой даты, то она могла попасть в Лаврентьевскую летопись из записей очевидца событий — бывшего архимандрита Печерского монастыря, а со временем, в 1274 — 1275 гг. — владимирского епископа Серапиона. Позднее эта дата перекочевала в Тверскую и другие летописи. Псковская и некоторые другие летописи отмечают, что Киев был захвачен монголо-татарами 19 ноября, при этом указывается продолжительность осады — 10 недель и 4 дня.

Скорее все утверждение о долгой осаде соответствует действительности. Отправляясь на Киев, Батый не мог планировать переправу через Днепр в холодное время года: поздней осенью при непредсказуемой погоде его ордам пришлось бы преодолевать могучую реку по тонкому ненадежному льду, что привело бы к неоправданным потерям. Можно предположить, что неудачные попытки штурма мощнейших городских стен на Руси заставили монгольского хана ждать морозов, чтобы иметь доступ к самым слабым местам укреплений. На продолжительную осаду Киева указывает также в своих записках папский легат Плано де Карпини, который сделал остановку в столице Руси, направляясь в ставку великого хана — Каракорум.

Почти полное отсутствие письменных упоминаний о Киевской земле на протяжении следующих десятилетий привело к появлению в нашей истории термина «темные века». Все тает во мраке неизвестности, и историкам, археологам, исследователям приходилось по крупинкам собирать материалы, чтобы иметь более или менее вероятную картину той эпохи. Это привело к появлению разных гипотез и предположений, противоречивых или даже взаимоисключающих.

Одна из самых загадочных сторон бытия тогдашнего Киева — кем и как управлялся город? Бесспорно, даже после страшных разрушений Киев в течение определенного времени все еще ассоциировался в сознания русичей и иностранных путешественников со стольным градом всей Руси. В частности, «столицей Русии» назвал его П. де Карпини, а в постановлении константинопольского патриарха Нила за 1380 г. есть такие строки: «Невозможно быть архиереем Великой Руси, не получив сначала утверждения в Киеве, который есть соборная церковь и главный город всей Руси». Притягательная сила его не угасла. Изменились лишь методы достижения поставленной цели. Чтобы получить ханский ярлык на старшинство в русских землях или на владение отдельным княжеством, русские князья отправлялись в опасное, непредсказуемое путешествие в Сарай — ставку Батыя на Волге, или в далекий Каракорум, что в монгольских степях. В письменных источниках отсутствуют упоминания о соперничестве князей за Киев в первые годы властвования монголо-татар, но со значительной долей вероятности можно сказать, что претендентов на Киевскую землю было три.

Прежде всего — это великий князь владимирский Ярослав Всеволодович. Не ставя под сомнение свою вассальную зависимость от Золотой орды — отважиться на подобный шаг означало для него неминуемую гибель — Ярослав старался распространить свое влияние на другие княжества. Борясь за право на Киев, он, конечно, не собирался переселяться с берегов Клязьмы. С появлением же в Южной Руси великого князя киевского, Ярослав мог получить в его лице опасного конкурента на старшинство в русских землях — в историческом аспекте Киев имел больше прав на первенство, чем Владимир-на-Клязьме, и рано или поздно, действуя по принципу «разделяй и властвуй», правители Орды воспользовались бы этим.

Другой возможный претендент — галицко-волынский Великий князь Даниил Романович. Он был короткое время накануне татарского погрома киевским князем и не отказался от замыслов распространить свою власть на Киев. Признав над собою верховенство хана, он в то же время активизировал деятельность по укреплению своей базы в противостоянии с монголо-татарами. Вызовом ордынскому господству стало взятие Даниилом Галицким под свой контроль ряда городов, которые находились под татарским управлением.

И наконец, бывший великий князь киевский, а затем черниговский князь Михаил Всеволодович, который от страха перед татарами убежал из Киева, но со временем мужественно принял смерть в Сарае. Уступая вышеупомянутым князьям по уровню властных полномочий и влиятельности, он также имел как право, так, и при определенных условиях, шансы стать киевским князем.

Даже если Даниил Галицкий или Михаил Черниговский и собирались добиваться ханского ярлыка на Киев, то их надежды на успех не имели под собой никаких оснований. Хотя Даниил и смог завоевать благодаря дипломатическому дарованию благосклонность хана, Батый с недоверием и настороженностью следил из Сарая за деятельностью князя, чьи владения лежали на далекой окраине огромной, уже начинавшей распадаться, монгольской империи. Учитывая, что за Галицко-Волынской землей начиналась неподвластная ему Европа, Батый принял слова покорности слишком самостоятельного в своих действиях князя, однако ни за что не пошел бы на укрепление позиций Даниила.

Не устроил бы хана и Михаил Черниговский, который погиб в Орде, наверное, не только из-за отказа выполнить языческие ритуалы, но и вследствие плохо скрываемой оппозиции монголо-татарскому господству. Став киевским князем, Михаил Всеволодович мог в любой момент заключить союз с Даниилом Романовичем, создав реальную угрозу интересам Орды.

Ханский ярлык на Киев получил великий князь владимирский Ярослав Всеволодович. Подтверждая этим решением старшинство Ярослава в русских землях, Батый ставил перед собою совершенно иную цель, чем Ярослав — дальнейшее укрепление своих позиций в завоеванных землях. На то время Северо-Восточная Русь уже 5 лет находилась под монголо-татарским игом и ее правители постепенно приспосабливались к своему статусу вассалов татарского хана, к введенным Ордой порядкам. Батый понимал, что Ярослав еще не скоро отважится на самостоятельное выступление против завоевателей, а значительная отдаленность Владимира-на-Клязьме от Галича делает маловероятным союз между самыми влиятельными князьями, даже если учесть, что Даниил и Ярослав были свояками. Передав права на Киев владимирскому князю, татарский хан создал таким образом своеобразный барьер между наиболее вероятными союзниками — галицко-волынским и черниговским князьями. Однако зависимость Среднего Приднепровья от Ярослава была символической; из-за значительных разрушений в собственных землях до далекого Киева у него «не доходили руки», и, наверное, он и не был заинтересован в возрождении древней столицы, усматривая в ней потенциального соперника своей столице. Вследствие пограничного расположения Киева фактическими хозяевами в нем стали татары, а посаженный Ярославом тысяцкий Дмитрий Ейкович не играл самостоятельной роли. Территорию, которая принадлежала Киеву, завоеватели максимально урезали, на что указывают косвенные свидетельства письменных источников. Из них мы узнаем, что уже в Переяславе татары встречают Даниила Галицкого, направляющегося в ставку Батыя. Главный культурно-экономический центр Руси был поставлен в исключительно неблагоприятные условия, которые пагубно сказались на дальнейшем его развитии. Не имея ни собственного князя, ни соответствующих его размерам подчиненных земель, город был лишен политических и экономических предпосылок для своего восстановления.

После смерти в 1246 г. великого князя Ярослава, которого, по свидетельствам Карпини, отравила в Каракоруме ханша Туракина, в соответствии с сообщениями летописей, его старший сын Александр Невский получил в свое владение Киев и Русскую (Киевскую) землю, а младший Андрей — Владимиро-Суздальское княжество. В работах Татищева есть упоминание, что Александр намеревался ехать в Киев, но новгородцы отговорили его. О попытках также утвердиться в Киеве другого брата Александра — Ярослава, пишет другой русский историк Соловьев. Решение хана не могло устроить Александра, поскольку в то время Киев разве что номинально считался «старшим» столом. В 1250 г. произошло сближение позиций Андрея и Даниила Галицкого, что было закреплено браком Андрея с дочерью Даниила. А в 1252 г. Александр получает в Орде ярлык на Владимиро-Суздальскую землю. Киев при этом не упоминается, поэтому можно предположить, что Александр, как и его отец, оставил его за собой.

Год 1240 стал лишь новой точкой отсчета трагедии древней столицы, а корни ее лежат во временах княжеских распрей и междоусобиц. С падением стольного града Киева ушла в небытие и Киевская Русь с шумным вечами, «с честолюбивыми стремлениями потомков легендарного Рюрика достигнуть» золотокованого стола киевского, с воспетыми в народном эпосе «богатырскими заставами» на рубежах земли Русской, богатырями, с самобытной культурой и архитектурой.

Попытки возрождения в той или другой форме Киевского государства как в литовский период, так и в казацкие времена в конечном итоге потерпели неудачу. Причина та же, которая привела к гибели Киевскую Русь — междоусобицы и распри в правящей верхушке, ее нежелание или неумение стать над собственными амбициями во имя высших государственных интересов.