Одиссея Елены Лукьяновой

БОЕЦ, МЕДСЕСТРА, САНИТАРКА...

«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа...» Эти слова из песни напрямую связана с Киевом. Нить спокойствия в то утро надолго оборвалась. Так встретила горькое воскресенье и студентка столичного мединститута Елена Лисица, как раз сдававшая экзамены за первый курс. Ей исполнилось восемнадцать... Тысячи людей, и среди них студенчество, были брошены на сооружение защитной полосы вдоль реки Ирпень, но вскоре стало ясно — эти меры несостоятельны, они вряд ли удержат моторизованные вражеские части, гигантскими темпами продвигающиеся вглубь страны. Объединенный медицинский институт во главе с молодым его директором Львом Ивановичем Медведем готовился к эвакуации, и Лена решила хоть на несколько часов вырваться в Блиставу, в Менском районе на Черниговщине, к родителям, учительствовавшим в родном селе. С трудом добралась до любимых мест. Блистава обезлюдела, в школе расположился госпиталь, и Лене предложили поработать тут санитаркой, а спустя день — медицинской сестрой. Хирургического персонала критически не хватало. Операции шли непрерывно, и оставить свой пост студентка просто не могла. Из письма подруги узнала, что институт уже двинулся в Харьков.

В один из дней в школе вдруг появился военврач в высоком звании Тимофей Тимофеевич Лукьянов, направленный в госпиталь с инспекционной целью. Но оказалось, что, прежде всего, тут требуются его хирургический опыт и искусство. Поздно вечером собрались в доме Михаила Ивановича и Софии Георгиевны, родителей Лены. Пили чай с нехитрым угощеньем, обсуждали, что будет дальше. Прогнозы Лукьянова были неутешительными.

Гитлеровская армада приближалась. Госпиталь на нескольких полуторках двинулся на восток. С ним покинула село и Леля, надеясь, что таким образом ей удастся догнать вуз. Перед отъездом Лукьянов, выражаясь старинным стилем, вдруг предложил Елене руку и сердце. Их союз скрепил начальник госпиталя.

— Понимаешь, Леля, теперь у тебя, как у замужней женщины, будет некоторый жизненный иммунитет, — сказал Тимофей. — Не говоря уже о том, что я тебя очень люблю...

У Лохвицы медики попали в окружение. Остановились у знакомых в районном городке. Лукьянову помогли разыскать партизанское соединение, организованное Николаем Попудренко, секретарем Черниговского обкома партии.

Боец, разведчица, медсестра, санитарка — эти обязанности Елены Лукьяновой в отряде, будто на экране времени, напоминают о каждодневных боевых буднях, изнурительных переходах, неотложных операциях, прямо в снегу, под деревьями, участии в перестрелках... Приходит освобождение. А в 44-м мир оглашает первый крик сына Сергея — единственной кровинки двух подвижников тех героических боев.

ВОСХОЖДЕНИЕ К ИСТИНАМ

Осенью победного 45-го Елена Лукьянова — вновь студентка, уже второго курса того же педиатрического факультета. Среди ужасов войны она увидела и познала так много осиротевшего детства и обездоленного материнства. И оставшееся в сердце воплотилось теперь в сверхзадачу — стать умелым детским врачом. При распределении, движимая патриотическими побуждениями, она даже намеревалась избрать местом предстоящей работы Сахалин, но директор института, акушер- гинеколог по специальности и призванию, доцент Терентий Яковлевич Калиниченко настоял на ином. Так Лукьянова в 1949 году попала в институт Охматдет — в качестве младшего научного сотрудника. Научная эта обитель охраны материнства и детства, где Елена Михайловна неотрывно трудится с той далекой поры уже более полувека, находилась невдалеке от нынешнего Воздухофлотского моста. Здесь в единых стенах работали клиники двух институтов — Охматдета (ныне Институт педиатрии, акушерства и гинекологии АМН Украины) и усовершенствования врачей. Их векторы во многом совпадали. И как раз здесь Елена Михайловна познакомилась с замечательным наставником в своей специальности — доцентом Давидом Лазаревичем Сигаловым. Рядом с этим мудрецом в педиатрии она будет расти как врач около шестнадцати лет и затем подхватит его эстафету.

Д. Сигалов, чье имя знакомо поколениям киевлян, предстает в памяти своеобразным доктором Айболитом для детей средины прошлого века. Решительным и непреклонным в действиях и концепциях, внешне не сентиментальным и даже несколько суровым по отношению к родителям своих пациентов. Фетишем этого «медицинского Песталоцци» был свежий воздух в комнате малыша, а путеводной звездой, наряду с точной диагностикой и тонкой схемой лечения, — вера в естественные силы ребенка. История болезни, по Сигалову, являлась и историей судьбы. И именно Елена Лукьянова, четче и быстрее других, восприняла и воплотила такие незыблемые правила доказательной медицины. Спустя некоторое время Сигалов и руководство лечебного учреждения пришли к выводу: Елене Михайловне можно вверить сложные обязанности ответственного дежурного врача по больнице. Теперь на такие дежурства она заступала почти через день, беря на себя вечерний и ночной штурвал. Охматдет обслуживал практически все детство города. Вместе с Лукьяновой дежурили еще два врача, однако головоломные неотложные проблемы замыкались, прежде всего, на ней. Так пролегал путь к высокому профессионализму.

РАСКРЫВАЯ ТАЙНЫ

Эпоха, когда Елена Лукьянова входила как врач и научный работник в проблемный круг педиатрии, характеризовалась специфической гаммой заболеваний среди детей. Наряду с новыми наступлениями туберкулеза и, в частности, туберкулезного менингита, это были годы возвращения рахита. По совету профессора Елены Николаевны Хохол, Елена Михайловна сосредоточилась на аспектах рахита, недуга, не только калечащего малыша, но и в скрытой форме прокладывающего дорогу другим заболеваниям. Ей удалось выяснить взаимосвязи нарушений обмена органических кальция и фосфора на фоне дефицита витамина D — этого «солнечного элик сира». Показательно, что кандидатская диссертация о функции печени при таких страданиях, защищенная Еленой Михайловной уже через четыре года самостоятельной работы, исходила и из академического Института биохимии. Официальным оппонентом согласился выступить академик Д.Л. Фердман, ближайший ученик А.В. Палладина. Знаменательно, что в сотрудничестве с этим институтом Е.М. Лукьяновой вместе с В.П. Вендтом был получен видеин — один из эффективных вариантов витамина D. Эту тему Е.М. Лукьянова уже не оставит, посвятив ей докторскую диссертацию и одну из первых отечественных монографий о предупреждении, диагностике и лечении рахита. Тут вспоминается такой трогательный эпизод. Сын Сережа, уже школьник, однажды сказал маме: «Знаешь, на улице я встретил мальчика с очень кривыми ногами. У него, наверное, рахит. Ты обязательно положи его в больницу и вылечи».

У Лукьяновой на Лукьяновке — так иногда говорят об институте, построенном в современном облике во многом ее усилиями. Но пока, на скромной базе старой детской больницы, тридцатилетний врач в качестве заведующей отделом возглавляет все педиатрическое отделение этого научного форпоста здравоохранения. Она выдвигает идею, сегодня выраженную совершенно новым термином: плод как пациент. Ведь предпосылки рахита нередко формируются еще в период беременности вследствие материнских недугов, недостатка витаминов и микроэлементов. Фактически, в этом новый подход и к медицине материнства как к прологу медицины детства. Причем одновременно молодой лидер отдела педиатрии уточняет механизмы и разрабатывает принципиально новые методы профилактики и лечения заболеваний органов пищеварения у детей прежде всего на основе современных диагностических технологий. Елена Лукьянова убеждена, что такие подходы созидают фундамент детского здоровья. Эти новаторские исследования и концепции, заложившие во многом и детскую диетологию, будут удостоены Государственной премии СССР.

ПО НОВЫМ АДРЕСАМ

Спустя двенадцать лет, в период переименования Охматдета в Институт педиатрии, акушерства и гинекологии, что, в сущности, указывает его нынешние направления, Елену Михайловну Лукьянову по предложению многоопытного директора института Александра Германовича Папа утверждают в должности заместителя директора по научным вопросам.

Елене Михайловне нередко приходится замещать Александра Германовича, перенесшего тяжелый инфаркт. И вдруг на ее долю выпадает чрезвычайно важная, пусть и нелегкая, обязанность — встать у кормила преобразования института в его нынешних контурах и возможностях на заповедной «даче Хрущева». Тут, разумеется, есть свой сюжет, и о нем нельзя не рассказать. Дело в том, что В.В. Щербицкий, партийный руководитель УССР в те годы, отказывается от резиденции в уединенном отгороженном парке почти в центре города, считая, что тут самое подходящее место для научного очага современного здравоохранения материнства и детства. «Прорабом» строительства выпадает стать Елене Михайловне. Она занимается всем, от своевременного освоения значительных ассигнований до планирования новых клиник с необходимым обеспечением современным оборудованием и кадрами. И вот в предельно короткие сроки (в течение десяти месяцев) многоэтажный педиатрический корпус вступает в строй. Здесь впервые открываются специализированные клиники детской гастроэнтерологии, пульмонологии, ревматологии, а затем — хирургии новорожденных. И одновременно стартует строительство корпусов для акушерских и гинекологических отделений в единстве с новыми научными подразделениями. Здания соединяют крытым переходом, и один из гостей института из-за рубежа неожиданно сравнивает архитектурный портрет института с чертами ребенка и матери, соединенных пуповиной.

Рижское взморье. Здесь член-корреспондент АМН СССР Е.М. Лукьянова читает цикл лекций на Первой всесоюзной конференции молодых ученых-педиатров. Вдруг ее просят сократить очередное выступление и срочно вылететь в Киев. Скончался А.Г. Пап, и Елене Михайловне предстоит возглавить похороны друга и учителя и повести институт дальше. Так в 1979 году она становится его директором, а в 1984 году ее избирают академиком АМН СССР.

ВЫЗОВЫ ЧЕРНОБЫЛЯ

Казалось бы, наступает период относительно спокойного осмысления дальнейшего движения крупного учреждения, обладающего теперь 500 койками, большой плеядой докторов и кандидатов медицинских наук. Но происходит катастрофа в Чернобыле, и институт становится первым медицинским очагом расшифровки ее последствий и противостояния им. А если называть вещи своими именами — своеобразным филиалом эвакуированной Припяти. Ведь слухи об угрозах случившегося нередко чудовищны, некие «знатоки» стращают, что беременность у женщин, подвергшихся после взрыва на реакторе радиоактивному облучению, надо срочно прерывать, поскольку могут родиться уроды и монстры. В обследовании и лечении нуждаются и дети из 30-километровой зоны. Елена Михайловна организует такие новые по направлению большие институтские клиники. Идет напряженная работа на неожиданных направлениях, в условиях стресса у пациентов, но невежественные домыслы, получившие хождение в стране, удается развенчать: сотни таких беременностей завершаются в институте рождением нормальных детей. И вместе с тем, глядя вперед, академик Елена Лукьянова выдвигает новую постчернобыльскую научную парадигму в порученном ей направлении медицины. Плацента — плод — новорожденный в единой живой связке, указывает она, еще весьма продолжительное время будут подвержены влияниям радионуклидов, вырвавшихся в мир и опасных даже в малых дозах. А это побуждает к более эшелонированной профилактике заболеваний среди детей и женщин. В санатории «Украина» в Ворзеле удается открыть первое реабилитационное отделение для таких детей, и оно будет плодотворно работать по преодолению чернобыльского синдрома, а также алопеции, возникшей в Черновцах. Оно успешно функционирует и сейчас.

УСТУПИТЬ ДОРОГУ

Еще в 1975 году, возглавляя государственную экзаменационную комиссию на педиатрическом факультете родного медицинского института, академик Е. Лукьянова с потрясающей прозорливостью выделила замечательные ответы студента — выпускника Юрия Антипкина, а ее коллега, видный педиатр Виктор Михайлович Сидельников, поддержал ее мысль: этот юный доктор будет полезен ПАГу. Они не ошиблись в выборе. Пришло время, когда Ю. Антипкин защитил кандидатскую и докторскую диссертации и стал заместителем Е. Лукьяновой по научной части. А потом наступил день, когда они поменялись ролями.

— Собственно говоря, Елена Михайловна как почетный директор трудится в том же кабинете и по-прежнему активно участвует в ученых советах, руководит подготовкой ряда диссертаций, — задумывается Юрий Геннадьевич. — Но на мои уговоры, что она, причем это и общее мнение и позиция президиума АМН Украины, абсолютно продуктивно справляется со своими обязанностями, твердо ответила: молодым надо уступать дорогу своевременно, и в этом импульс развития любой научной школы. С этого дня прошло уже около трех лет. В новой работе на посту директора я ощущаю ее помощь. Но очень деликатную и лишь совещательную. Зато куда больше времени Елена Михайловна как замечательный врач-клиницист отдает детским клиникам, своим пациентам.