Кандидатов — на «арену»
Большевистские традиции или европейские принципы?«Грубость – недостаток, вполне терпимый в общении между нами, коммунистами». Эта максима Владимира Ульянова-Ленина из его так называемого «политического завещания», похоже, до сих пор определяет стиль поведения значительного числа украинских деятелей как партийных, так и государственных. И не только старшего поколения, но и сравнительно молодых и даже совсем молодых. Примерам этого, как говорили в седую древность, «имъ же несть числа». Желающие могут самостоятельно «наловить» их то ли в прямых эфирах Савика Шустера, то ли в Интернете. Я же позволю себе сосредоточиться только на одном – связанном с тем, что Арсений Яценюк (действующий премьер и один из самых вероятных претендентов на новое премьерское) обнародовал ряд кандидатур на ответственные правительственные должности. Добавлю: тех кандидатур, которые именно ему, Яценюку, кажутся оптимальными.
И здесь началось-поехало… Представители главного партнера «Народного фронта» по будущей коалиции – Блока Петра Порошенко – начали обвинять Яценюка в «отказе от европейских принципов», «попытке нарушить конституционную процедуру», «политических игрищах», «проявлениях нарциссизма» и даже в использовании политической технологии с пикантным названием «кто первый проснулся, у того и тапочки». И вообще – мол, «если каждый народный депутат обнародует свое видение состава правительства, то это станет очередным поводом для излишней борьбы и насмешек со стороны наших же избирателей». На этом фоне упреки в «излишнем остроумии» и «не совсем красивом поведении» в адрес премьера выглядят мягкими и едва ли не нежными замечаниями со стороны любящих соратников по будущей коалиции.
Что же, можно понять этих представителей Блока Порошенко: мало того, что «Народный фронт» хоть ненамного, но обошел именную президентскую партию на выборах по общегосударственному округу (а они снисходительно прогнозировали ему 8-10% и милостиво соглашались взять в коалицию), так еще и лидер «фронтовиков» перевел процесс персонального отбора нового правительства из формата закулисных договоренностей между участниками коалициады в публичную сферу. А публичность в таком деле, несмотря на все свои неизбежные минусы, все же кажется очень важным фактором демократического развития. Так как вряд ли «действительно европейским» будет объявление фамилий будущих членов правительства за час до голосования, не так ли? И поэтому не настолько уже и важной выглядит мотивация такого шага лидера «Народного фронта»: возможно, он действительно хотел покрасоваться перед украинским гражданским обществом и западными партнерами нашего государства: смотрите-ка, какой я прогрессивный! А, возможно, мотивацией стала исключительно необходимость соблюдения многократно задекларированного потенциальными участниками правительственной коалиции принципа прозрачности деятельности власти. Однако при любых обстоятельствах персональные, на грани и за гранью фола упреки в адрес действующего премьера – причем даже без аргументов «за и против» предложенных им кандидатур! – представляется, являются проявлениями действия той ленинской максимы большевистского поведения.
И, кстати, неужели же глава Кабмина и лидер одной из ведущих парламентских сил – это, как было сказано в его адрес, «каждый народный депутат»?
Впрочем, возможно, некоторым действующим лицам украинской политической арены все эти грубые вещи, которые легко слетают с уст партийных лидеров и рядовых депутатов, не кажутся чем-то ненормальным? Мол, мы люди простые, что думаем, то и говорим, без интеллигентских выкрутасов. И ничего сюда какого-то там Ленина приплетать, это давно было. Действительно, давно, но Ленин вовсе не случайно считал олицетворением такой партийной грубости – даже чрезмерной, по его мнению, – Иосифа Сталина, который незадолго перед этим стал генеральным секретарем РКП(б). Ну, а от Сталина эта ниточка вьется вплоть до наших дней. Вот что писал академик Иван Дзюба о традициях грубости в среде претендентов на роль украинской политической элиты в последние годы президентства Кучмы, который, как засвидетельствовали известные записи в его кабинете, и сам придерживался этого канона: «Бросается в глаза нерушимый, неподвластный времени «сталинский» канон волевого руководителя на всех уровнях. Успех руководителя обеспечивала не рациональность, не человечность и не интеллигентность, а «крутизна», умение показать силу, «навести порядок», брать за горло и горлом. Ему нужно железное здоровье, чтобы с утра до ночи просиживать на заседаниях, мотаться по предприятиям, одевая то каску шахтера, то защитные очки сталевара, то белый халат доярки или медработника, – и время от времени, в минуты отдыха, трахнуть стакан «московской»… Тип грубого волевого руководителя с мощной матюкальной энергетикой – доскональный продукт сталинизма, но он еще долго будет востребован постсталинским обществом». И еще отмечал Дзюба: «Склонность к закулисным, клановым, «волевым» и тому подобным решениям в обход демократических процедур – это не просто личная прихоть или личный недостаток того или иного «первого лица». Это тоже наше историческое наследие, глубокая традиция, которая идет от большевизма…»
Как о некоторых нынешних политических персонажах писал Иван Михайлович, разве что на место «московской» нужно подставить коньячок, текилу или виски. Поэтому, похоже, несмотря на Революцию Достоинства определенные ленинско-сталинские традиции, которые приобрели новую окраску во времена кучмизма, живы до сих пор, хотя их носители и клянутся на каждом шагу европейскими принципами, а по своему возрасту как будто уже должны находиться в другом культурном и политическом измерении.