Кто поедет в Фултон?

Дмитро Шушарін

15 мая, 11:54

Среди русского мыслящего тростника после 9 мая пошла волна автопсихотерапии, то есть самоуспокоения. Вот, мол, отпраздновались, наговорили всякого, теперь начнется нормальная жизнь...

Ага, совсем нормальная. Например, парад детских войск в Ростове-на-Дону, устроенный командующим Южным военным округом. Хотите — вспоминайте крестовый поход детей, хотите — смотр фольксштурмистов в последние дни третьего рейха. И Гитлера, треплющего по щеке мальчишку с фаустпатроном. После этого фюрера уже не снимали, но зато запечатлели его последнее преступление — как он посылал на смерть немецких детей.

Часто мною цитируемый профессиональный психотерапевт, Борис Гордон из Канады в связи с этим вспомнил, как в рейхе после принятия нюрнбергских законов о расовой чистоте появились такие же настроения. Мол, теперь все устаканится, нацисты остановятся. Так и в СССР было примерно то же самое. Опять вспоминаю наблюдение Надежды Мандельштам над литературной средой середины тридцатых. Все решили, что вот теперь, после всех потрясений, самое время заняться художествами.

Думаю, однако, что сейчас самое время поговорить о времени. О том, что лежит в основе принципиальных отличий России от цивилизованного мира, который она собирается покорять. А это именно время — особое его течение в русском мире. Приходилось мне об этом говорить в связи с церемонией открытия сочинской олимпиады, а вот сейчас — в связи с событиями более мрачными.

Все происходившее после семнадцатого года с участием России — не что иное, как конфликт темпоральностей, несовместимость русского циклизма с поступательным развитием мира, на котором Россия паразитирует и под который мимикрирует. Повторю еще раз: русские не исторический народ — они не развиваются, а приспосабливаются к развивающемуся миру. Применительно к России бессмысленно говорить о прошлом или будущем — здесь вечное настоящее эпоса, в котором циклически воспроизводится нечто уже бывшее. Не всегда дурное: перестройка изначально означала реконструкцию оттепели и шестидесятничества. А в хрущевские времена появилось клише: «восстановление ленинских норм».

Сейчас происходит массовая, истинно народная реконструкция иного времени. Именно это мы и наблюдали 9 мая. В цивилизованном мире история осмысливается, в России же она отрицается реконструкцией прошлого, которое прошлым не становится.

Все смеются: ряженые, ряженые. Но ведь это не только казенщина. Но и не дань памяти. Это массовое отрицание линейной темпоральности. Для вышедших на улицы масс война — не то, что закончилось семьдесят лет назад, а то, что происходит здесь и сейчас. Реконструкторы есть во всем мире, но в пространстве игры, а не реальности. В России же снова «идет война народная».

И потому ветераны оказываются лишними на этом празднике по причинам весьма глубоким. Они напоминают о том, что война в прошлом, что время идет, а люди стареют. Но герои эпоса, как и герои массовой культуры, не должны меняться с возрастом. Вместо ветеранов маршируют молодые люди в военной форме семидесятилетней давности и девушки в ретро-одеяниях. Даже детей так наряжают. Реальность вытравляется из сознания людей и изгоняется с улиц и парадных трибун.

Злобные фотографы обнаружили на самой главной трибуне известных проходимцев — липовых ветеранов, не говоря уже о так называемых казаках. Дело уже привычное, но персонаж в маршальском мундире со значком почетного чекиста переплюнул всех. В том числе единственного маршала в этом ведомстве — Берию, чей портрет тоже удалось поймать на праздничном шествии в Москве.

Вспоминаются истории грандиозных мошенничеств в сталинскую и более позднюю эпоху, дела самозванцев и аферистов, годами водивших систему за нос. Нет, не водивших. Они часть системы — вот эти липовые маршалы на трибунах, куда пройти можно через десяток фильтров спецслужб. Это абсолютно нормально, когда эти службы приватизированы, когда государство превращено в частную керосиновую лавку, когда сверху донизу все самозванцы.

Но с атомной бомбой и с народом, готовым умереть за самозванцев...

Сейчас реконструируется эпоха войн и расширения империи. Частью этого является заявление Путина о благотворности пакта Молотова — Риббентропа. Одобрив пакт, Путин одобрил и то, что СССР развязал вместе с третьим рейхом Вторую мировую войну. А значит, одобрил и расчленение Польши, и аннексию стран Балтии вместе со всеми репрессиями и депортациями. Теперь надо ждать одобрения Катыни. Именно одобрения, а не прежних попыток свалить все на нацистов.

Кстати, поправьте меня, если я не прав. Сдается мне, что катынский расстрел — единственное в XX веке массовое истребление военнопленных, организованное государственной властью после принятого на высшем уровне решения об убийстве, а не по стечению обстоятельств, как это было, например, с советскими пленными в сорок первом году.

С целью захвата власти большевики рассыпали российскую империю в семнадцатом году и кроваво восстановили в 1922-м. И в дальнейшем она только расширялась. Новая русская элита с той же целью отказалась от Советского Союза, а сейчас вновь собирает его. Империя возрождается, неся народам то, что она несла на протяжении всей своей истории — деградацию и рабство.

И не надо гадать, зачем кремлю Украина — Украина ему совершенно не нужна, одни расходы и хлопоты. Все делается исключительно для укрепления власти в России.

Угроза этой власти — мирное и свободное развитие Украины и других народов бывшего СССР. В войне с этими народами заключаются гарантии власти Путина или кого там захотят поставить вместо него. Кроме того, война отвечает интересам огромного числа людей и структур на самых разных уровнях. Это важнейшая составляющая и миллиардных, и копеечных бизнесов.

И потому остановить войну невозможно. Есть только один способ — капитуляция Украины по крымскому образцу. Но это остановит войну лишь в Украине: продолжение последует по всему периметру границ и далее в Европе. Капитуляция может произойти по требованию ЕС и США не только в случае ядерного шантажа, но и при угрозе полномасштабного вторжения. И в Украине нет консолидации, необходимой для сопротивления. Равно как и оснований полагать, что России не удастся оккупировать всю Украину и подавить партизанское движение. В прошлом веке она это проделала два раза.

Но капитуляция пока никому не нужна, хотя и по самым разным причинам. Постоянная война становится важнейшим фактором деловой, политической, социальной, культурной, повседневной жизни не только для России, не только для Украины, но и для Европы и США. Предстоит еще тысячу раз убедиться в правоте поговорки: кому война — кому мать родна.

Во всем этом очень мало романтики и совсем нет пафоса. Но кто-то ведь должен говорить нелицеприятные вещи. А к тем, кто годами обещает падение кремлевского режима в самое ближайшее время, я отношусь со все большей осторожностью. Они разоружают людей перед лицом опасности, обрекают их на ожидание того, что все само собой как-нибудь наладится.

В социальных сетях вовсю репостят таблицу с соотношением военного потенциала НАТО и России. Получается, что у России всего меньше. Ну и что? Это не имеет никакого значения. Главная составляющая потенциала — воля. Она есть у Путина и у сплотившихся вокруг него русских, а у НАТО — нет.

Когда же меня обвиняют в том, что я занимаюсь восхвалением Путина и его успехов, то я вспоминаю одесситов-классиков:

— Я восхищен, — сказал профессор, — все строительство, которое я видел в СССР, — грандиозно. Я не сомневаюсь в том, что пятилетка будет выполнена. Я об этом буду писать.

Об этом через полгода он действительно выпустил книгу, в которой на двухстах страницах доказывал, что пятилетка будет выполнена в намеченные сроки и что СССР станет одной из самых мощных индустриальных стран.

А на двухсот первой странице профессор заявил, что именно по этой причине страну Советов нужно как можно скорее уничтожить, иначе она принесет естественную гибель капиталистическому обществу.

Вовсе не призываю уничтожить Россию. Но остановить ее необходимо сейчас.

Это возможно. Такой опыт есть. И это не только опыт Тэтчер, Рейгана и Иоанна Павла II — большой тройки, покончившей с советской моделью русского тоталитаризма. Это еще и опыт Второй мировой войны.

Мы недооцениваем значение встречи в Касабланке в начале 1943 года, когда Черчилль согласился с формулировкой Рузвельта, впервые прозвучавшей во время войны с конфедератами, но оказавшейся актуальной. Цель войны — безоговорочная капитуляция стран оси. Так Рузвельт и Черчилль страховались от нового пакта Молотова — Риббентропа, от возможности сталинского сепаратного мира.

А последствия были очень серьезными — так была предотвращена война нон-стоп, описанная позже Оруэллом. То состояние мира, в которое его погрузили бы тоталитарные империи. Позже эту картину воспроизводили самые разные фантасты. Но тогда угроза была реальной.

Воевать с объединенными демократиями Сталин не решился. И ведь одернувший его в Фултоне Черчилль (ровно за семь лет до смерти вождя народов, день в день) был в тот момент лидером оппозиции, а в США находился как частное лицо.

Однако Турцию Сталин оставил в покое и из Ирана ушел.

Кто поедет в Фултон?

Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»