Веришь — не веришь
В давние времена детских забав без гаджетов и виджитов мы играли в «Веришь — не веришь». Это когда один придумывает историю, а другие отгадывают, правдива она или нет. Искусные сочинители, они же опытные брехуны, получали от простодушных сверстников шоколад и лимонад в качестве приза. Конечно, теперь все это вышло из тинэджеровской моды, но у взрослых осталось в тренде. Врать выгодно, и многие обеспечивают себе сладкую жизнь на почве инсинуаций. Политические институты, маркетинговые службы, учреждения и персоны успешно сочиняют истории в духе: веришь — не веришь. Победитель получает бонусы, места в парламенте и объемы продаж.
Заиливаются источники информационного поения общества. Смотришь по ТВ интервью президентов и премьеров, министров и начальников, прислушиваешься к дикции, оборотам речи, подпитываешься пафосом, проникаешься гордостью, но ничего не узнаешь. Нет прозрачности струй. Хочется вернуться в советское прошлое, включить набегающий волнами вражеский голос и разобраться с отечественным враньем, как тогда. Только на Voice of America тоже не знают, где у нас veritas. То ли коалиция формируется, то ли ее развал, все налаживается или все разваливается... А тут еще к нашим фантазиям добавляется российский всепоглощающий обман. Словом, ложь на лжи и ложью помыкает. Все-таки сильна была советская власть по части искажения реальности, раз мощь ощущается до сих пор. На ее развалинах врут, как нигде?
— Вот эта рыба на лотке уже с душком, чувствуете? — спрашиваете вы у продавца, и он, не моргнув глазом, отвечает: — Свежайшая, еще утром плавала.
— Я не могу отдавать за коммунальные услуги больше половины своей зарплаты, — говорите вы министру и тут же получаете ответ: — За все заплатят энергетические компании.
Парадокс в том, что спрашивающий знает — ему обязательно солгут. Точно так же, как отвечающий уверен: говорить правду нельзя. Такова традиция. Это в Англии вруны съезжаются в деревушку Сантон Бридж, чтобы раз в год оттянуться на сочинительстве по полной программе. У нас же этим можно заниматься везде, и при исполнении тоже.
В борьбе с древним грехом лжесвидетельства мы всегда обращались к лжецам, надеясь увещеванием и критикой заставить их произносить правдивые слова. Но, как говорится, по другому поводу, но в той же логической схеме: если небылицы сочиняют, значит, кому-то нужно, «значит — кто-то хочет, чтобы они были? Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?» Переводя поэтическую формулу в прозу, признаемся: вранье процветает на почве, где на него есть спрос, где люди готовы слушать и распространять ложь. Глупости, сказанные российскими политиками, тиражируются в нашем информационном пространстве. Не штатными пропагандистами, а простыми, доверчивыми, гражданами, которым понравилась тема блицкрига Путина на Лиссабон, масонского заговора в украинском правительстве или угнетения Киевом донецких шахтеров. Ведь для разоблачения таких фантазий достаточно чуточки здравого смысла и знаний элементарных законов. Но не хватает.
В упомянутой мной игре, «Веришь — не веришь», были два правила успеха. Научиться хорошо смешивать вымысел с реальностью; во-вторых, играть с ребятами помладше и поглупее. К сожалению, и в большой игре взрослых правила не изменились. Но больше всего нас занимает мотивация врунов. Как, за какие деньги, насколько бессовестно...Уши, предназначенные для навешивания лапши, выпали из поля зрения. И это печально. Ведь если можно измерить IQ человека, легко представить и уровень интеллекта аудиторий. Судя по тому, как легко распространяются «утки» и небылицы, и сколько народа верит в разнокалиберную чепуху, у нас есть большая социальная проблема информационной инфантильности общества. Прежде всего, она касается знаний истории, наиболее искаженного и политизированного предмета. Для того чтобы подтвердить мысль, позволю себе стиль игры моего детства. Итак, представьте себе август 1941 года. Советские войска ведут ожесточенные бои на юге Одесской области, еще защищают Днепропетровск, но уже оставили Умань, Николаев... И вот части трех армий — 44-й, 47-й, и 53-й — под командованием генерала Д.Козлова (более тысячи танков и 5000 орудий) вступают в бой за Родину... на территории Ирана. — Не верим, — тут же слышу голос недетской аудитории с твердыми базовыми знаниями истории ВОВ. Я же привел совершенно точные данные, упоминание о которых есть везде, кроме учебников для школьников. Однако правда воспринимается ложью. Одну из причин такого искривления сознания ищите у товарищей типа Дмитрия Табачника, которым было невыгодно опровергать советский миф о войне, руководя образовательной системой.
К сожалению, из ложных сведений состоят две трети информационного пространства. Так утверждают специалисты, исследующие интернет-ресурсы. Для ориентации в море иллюзий и подвохов нужны маяки, вехи, опорные точки, которые создаются сегодня людьми, понимающими их значение. И хотя процесс желательно ускорить, но он все же идет. Хотя и с оговоркой.
Все мы мечтаем о справедливом обществе, вкладывая в это понятие достаточно узкий смысл соблюдения законов и соразмерности оплаты труда. Но справедливость не приживется на поле лжи. Отстаивая правду и достоверность информации как общую демократическую ценность, мы не вправе забывать о собственных инструментах распознавания измышлений. Этот инструмент — знания. В начале 90-х, когда интеллектуалы ушли из украинской элиты, уступив место «крепким хозяйственникам» и практикам без дипломов, прозвучал первый сигнал опасности. Общество упростило для себя картину мира. Сегодня это упрощение возросло до опасной черты. Какими могут быть последствия интеллектуальной деградации страны, мы видим на примере нашего соседа, желающего жить в придуманном мире. Хорошо, что мы взялись за голову раньше их.
