Демократия на пороге будущих испытаний

Французский политолог и эссеист Жак Аттали стал популярным еще в 1980-х годах благодаря высокому положению в окружении президента Франции Франсуа Миттерана. Он был сначала советником французского президента, а потом первым президентом Европейского банка реконструкции и развития. Жак Аттали — основатель современного мондиализма, или, иными словами, мирового правления. В интервью французскому журналу Le Monde он рассказывает о том, с какими трудностями столкнется современная демократия в ближайшем будущем. Политолог предлагает свое видение решения проблем, возникших перед демократическими странами.

— Перед нашими демократическими обществами возникают такие проблемы, как потепление климата и все растущая нехватка воды, управление в будущем девятью миллиардами землян, среди которых шесть проживают в городах. Не вызывает ли это значительные сложности при прогнозировании будущего?

— Большая проблема демократии заключается в том, что сегодня руководитель не имеет права быть предварительно непопулярным. Он должен быть государственным мужем, думающим о дальнейшей перспективе. Отсутствие возможности прогнозировать будущее угрожает совершенствованию и в то же время почти всегда приводит к ошибкам, результатом которых является сокращение сроков пребывания при власти. Возьмем для примера пенсионное обеспечение. Это важная цель на следующие десятилетия: ситуация является катастрофической во многих странах, особенно во Франции. Каждый год средства, предназначенные для этих целей, используются для другого. Однако достаточно сравнить резервные фонды, созданные для пенсионного обеспечения, чтобы получить показатель долгосрочной заботы в соответствии с возможностями стран. Действительно, прогнозирование было почти полностью дискредитировано. Несомненно, оно пострадало от использования советской системой, уравнивавшей прогноз и пропаганду. Предприятия, в частности семейные, лучше всех поняли, что государство следует непрестанно изменять, чтобы оно продолжало существовать. Парадоксально, нации, призванные существовать дольше, чем предприятия, часто разваливались из-за попытки сохранить настоящий строй, отказываясь изменяться: когда не в состоянии думать о будущем — этом означает отказ организовать изменения.

— Какими могут быть последствия такой несостоятельности?

— Нет незамедлительного ответа на опасность, в частности на ту, которая связана с общим обострением нестабильности. Именно это пугает. Опять же беспокоит эта сложность демократии по отношению к будущему. Национальные или религиозные тоталитаризмы приобретают утраченный престиж. Мы становимся свидетелями даже непроизвольных тоталитаризмов. Как в случае заявления Николя Юло, искреннего демократа, утверждающего, что ни одно решение в любой сфере не может быть принято, не будучи пропущенным через экологический диктат. Неужели появляется «зеленый» тоталитаризм? Это невозможно. Рассмотрим иной пример. Я никогда не забуду, что принципы экономической теории Кейнса первым применил Муссолини, вторым — Гитлер. И только третьим был Рузвельт.

— Какие факторы сопутствуют предвидению истории?

— Их два. Первым является видение, связанное с манией величия. Руководитель с таким видением хочет оставить след в истории и старается задумываться над тем, что является полезным в долгосрочной перспективе. Например, как Франсуа Миттеран. Он не только хотел, чтобы его имя было написано на монументе, но и хотел знать, что о нем будут думать через 30 лет. Именно это заставляло его окружать себя очень молодыми политиками, как объяснял он, «говорят, что благодаря мне они вошли в карьеру». Такое предчувствие проверяется сегодня с Сеголен Руаяль и новым поколением, находящимся при власти.

Другой фактор полагается на страх, чтобы оправдать деятельность в долгосрочной перспективе. Например, европейское строительство, которое началось в 1947—1948 годах с началом холодной войны и закончилось с падением Берлинской стены в 1989 году, держалось на четырех страхах: возвращение немецкого демона, французской трусости, советской власти и, наконец, выводе американской армии из Европы. Сегодня эти четыре страха исчезли, и строительство Европы приостановилось.

— Кто среди США, Азии и Европы лучше всех подготовлен для того, чтобы думать о будущем?

— Конечно, азиатские страны. Из-за страха и мании величия, индийцы и китайцы имеют большое преимущество. Даже учитывая то, что эти огромные страны являются чрезвычайно большими по количеству населения. В США общественность, которая заботиться о будущем, является намного более численной, нежели во Франции. Кроме того, в США очень уважают мозговые центры. По моему мнению, лучше всего подготовлены к прогнозированию будущего маленькие государства. Для таких стран уравнение по прогнозированию является очень простым. Например, Сингапур с населением два миллиона человек, окруженный врагами со всех сторон, знает, что ему нужна сильная армия, не превышающая по численности иностранные армии, но способная дать им отпор благодаря высоким технологиям и, особенно, благодаря способности привлекать в свои ряды элиту. Южная Корея, прежде чем принять стратегию отношений с Северной Кореей, отправила экспертов в Германию. Специалисты пришли к выводу, что слишком быстрое объединение страны будет ошибочным, поэтому они затягивают его максимально и думают о долгосрочном переходном периоде.

В Израиле предвидение будущего — это вопрос жизни и смерти. Результатом этого стала выработка долгосрочной, секретной и очень интересной стратегии в отношении новых технологий и природы ведения войны. Норвегия, которую населяют только четыре миллиона человек и которая издавна заботится об окружающей среде, является единственным нефтяным государством, создавшим резервный фонд в размере более 200 млрд. на пенсионное обеспечение и финансирование реконверсии страны, когда уже не будет хватать собственной нефти.

— Каким может будет выход из данной ситуации для демократий больших стран?

— Одним из настоящих ответов может стать «омоложение» политического класса, в то время как мир стареет. Власть также нужно предоставлять тем людям, которые берут на себя ответственность на 20 лет, поэтому в их интересах работать на долгосрочную перспективу. Это уже происходит повсюду, за исключением Франции. Общественное мнение развивается в этом направлении. Молодежь становится зрелой значительно раньше. Даже если она не голосует, она переживает о том, какой мир оставят ей. Более того, она имеет в своем распоряжении наиболее эффективные средства выражения: интернет, блоги (blogs от web log — это сетевой журнал или дневник) и Web 2.0 (видение сети, в соответствии с которым информация разделена на микрочасти, которые могут быть распределены на десятки доменов. Таким образом сеть документов трансформировалась в сеть данных). Смогут ли демократии достаточно быстро проектировать свое будущее? Нет ничего менее определенного. Возврат диктатуры вполне возможен. Кроме того, сегодня появление новых технологий и техники наблюдения угрожает индивидуальным свободам. Поэтому их необходимо интегрировать в новую концепцию права. Если это не произойдет, то XXI век может стать таким же ужасным, как и XX век, с таким же тоталитарными отклонениями (1917—1989 гг.), но с еще большим количеством жертв.

— Может ли мировое правительство помочь нам прогнозировать будущее? — Интересы больших стран противоречивы. Они приходят к согласию лишь после больших кризисов: Лига наций была создана после Первой мировой войны, Организация Объединенных Наций — после Второй мировой войны. Не стоит ждать третьей мировой войны, чтобы создать мировое правительство. Такой проект является достаточно простым — нужно объединить Совет Безопасности и группу восьми наиболее развитых стран мира G8. Такое решение будет легитимным и репрезентативным. Китайцы и индусы заинтересованы в этом. Необходимо только, чтобы этого захотели европейцы и американцы. Но сейчас Шекспир и борьба за власть снова вступают в свои права.