Киевский ученый-публицист на службе новорожденной империи

Общеизвестно, что в строительстве и становлении Санкт-Петербурга, 300-летие которого с невиданным «размахом» празднуется в эти дни, активное участие принимали — так или иначе, свободно или чаще принудительно — многие украинцы-«малороссы». Ниже публикуем короткий рассказ об одном из них — человеке, который всей душой принял и поддержал прозападную реформаторскую деятельность Петра I и сделал немалый вклад в развитие образования, культуры, мировоззрения новой столицы Российской империи. Речь идет о киевском ученом и просветителе Феофане Прокоповиче. Не будем сегодня рассуждать о том, почему выдающиеся люди, подобные Прокоповичу, бросали свой милый Киев и шли на север просвещать соседей (проще всего сказать — такова наша судьба). Просто вспомним ту яркую роль, которую Феофан Прокопович играл в Санкт-Петербурге — городе, который как раз поднимался, как причудливое марево, с холодных «чухонских» болот.

Газета «День» уже писала о Феофане Прокоповиче — профессоре Киево-Могилянской академии, выдающемся педагоге, философе (он был знатоком философии античности, Возрождения и Нового времени), мыслителе, теологе, поэте, эрудите, полиглоте, огромное творческое наследие которого (на нескольких языках) полностью не изучено и по сей день. Прокопович отличался неуемной жаждой знаний и любознательностью — интересовался не только философией и теологией, но и астрономией, механикой, ремеслами. Описание библиотеки Феофана Прокоповича свидетельствует о разнообразных научных интересах, о том, что он тщательно следил за развитием европейской мысли. Эпистолярное наследие ученого включает письма Петру I, Екатерине I, Анне Ивановне, Михаилу Ломоносову, немецким академикам и едва ли не всем выдающимся российским деятелям того времени. Это была одна из самых ярких личностей позднего украинского и европейского возрождения; его произведения читали (и учились по ним) во многих странах, и не только славянских. Особенной чертой Прокопович было неприятие всего консервативного и отсталого, а также природная склонность к просветительской деятельности.

В молодые годы Феофан Прокопович принял монашество, позднее стал Новгородским и Великолуцким архиепископом, но при этом всегда выступал против религиозного фанатизма, призывал людей при всех обстоятельствах руководствоваться здравым смыслом, остро высмеивал суеверия, обскурантизм, невежество.

Петр I и Феофан Прокопович были почти ровесниками (Петр Романов всего на несколько лет старше) и познакомились во время пребывания царя в Киеве. Петр сразу заметил необычайную образованность, энергию и прогрессивность молодого профессора Киево-Могилянской академии. Он даже взял Прокоповича с собой в Прутский поход (1711 г.), что быстро сблизило их. В 1712 году Прокопович — по рекомендации Петра — стал ректором Киево- Могилянской академии. Вскоре, впрочем, царь понял, что Прокопович может и должен занять важное место в процессах воплощения его государственных и церковных реформ и в 1716 году приказал ему переехать в Санкт-Петербург. Феофан Прокопович не хотел покидать Киев и Академию, бросать свои занятия философией, наукой. Поэтому он тянул с отъездом почти год, но в итоге должен был подчиниться настояниям Петра I.

Царь не ошибся; он нашел в Феофане человека близких ему взглядов, который понимал его и служил верой и правдой. Российский царь ценил острый ум киевлянина, энциклопедическую образованность, а также — дипломатическую ловкость и политическую чувствительность. Особенно привлекала царя готовность Прокоповича идти на конфликты с боярско-церковными кругами, тянувшими Россию в прошлое.

В молодой столице бывший ректор Киево-Могилянской академии стал ближайшим советником царя по вопросам образования и церкви, а также занялся научным обоснованием реформ и нововведений Петра, их популяризацией и защитой. Оказалось, что у Прокоповича есть еще один яркий талант — острый, безжалостный к инакомыслящим талант публициста. В сложных условиях столичных политических интриг и непрерывных изменений Прокопович быстро сориентировался и до самой смерти Петра поддерживал того советами, проповедями, откликался на все важные государственные события — одобрял реформы государственного и церковного управления, приветствовал создание регулярной армии и флота, ставя вопрос о мореходстве «на уровень философии истории».

Феофан Прокопович принимал активное участие в проектировании, строительстве и становлении научно-образовательных заведений Санкт-Петербурга, в частности Академии наук, протектором которой он стал. Между прочим, он предложил царю вложить в сооружение академических зданий средства, предназначенные для построения большой церкви в Смоленске. До конца своих дней Прокопович заботился об академии и ее студентах, среди которых был и молодой Михаил Ломоносов. Как сказал один из тогдашних академиков, Прокопович «всегда с отцовской любовью следит за трудами Академии и проявляет всяческую доброжелательность к ее членам». Он был покровителем и другом многих тогдашних ученых, заботился о научных приборах, посылал способных студентов на учебу в Европу.

Известно участие Прокоповича в составлении нескольких весьма важных государственных документов, таких, в частности, как «Табель о рангах» и «Духовный регламент», оказавших существенное влияние на дальнейшую историю российской государственной машины. Он всегда считал и проповедовал, что человек при всех условиях должен быть полезным государству, честно выполнять свои служебные обязанности. И тогда у каждого — независимо от происхождения — есть шанс достичь высоких должностей и успеха. Эти идеи формировали новый взгляд на человека и на его место в обществе, тот взгляд, который нашел определенное отражение в петровской «Табели о рангах». Царя Петра и Прокоповича объединяли одинаковые взгляды и на некоторые церковные дела, в частности, на целесообразность секуляризации в пользу государства огромных церковных имений, особенно монастырских.

В «Духовном регламенте», написанном вместе с царем Петром, говорилось о необходимости полного подчинения церковной власти светской. Прокопович последовательно защищал идею верховенства светского государства над церковью, подчеркивал, что основой общественного прогресса является развитие науки, образования, искусств, ремесел. Эти взгляды Прокоповича оказали значительное влияние на дальнейшее развитие российской духовной культуры, содействовали ее секуляризации, освобождению литературы, живописи, музыки от опеки духовенства.

Феофан доказывал в своих произведениях, что в каждой стране первенство принадлежит светской власти и что другой верховной власти (патриарха) быть не должно. Апология юридического подчинения церковной власти светской развита Прокоповичем в произведении «Изыскания исторические». Там, в частности, говорится: «Царь всему духовному чину есть судья и повелитель, а они, всякий чин и патриарх, есть подвластны и подсудны, как и другие подданные. Так же, как воины делают одно дело, а гражданские — другое, одно — врачи, а другое — художники, но все подчиняются верховной власти. Так же учителя и пастыри и все духовники имеют свое дело и так же, как и все прочие, подлежат наказанию, если не выполняют его согласно повелению государственной власти». Это было прямым противопоставлением старинной идеи параллелизма («симфонии») двух властей — царя и патриарха. «Духовный регламент» приобрел действие закона. Сан патриарха был упразднен, а верховная церковная власть переходила к Синоду, подчиненному светской власти в лице обер-прокурора. (Последующие Романовы не восстановили патриаршество в России; это произошло только после Февральской революции 1917 года).

По указанию Петра Феофан Прокопович пишет произведения, в которых развивает идеи «просвещенного абсолютизма» и «образованного монарха» — философа на троне, который все свои силы направляет на просвещение государства. Таким монархом Прокопович искренне считал Петра. Тема Петра I и его возвеличивания, впервые затронутая Прокоповичем-мыслителем, надолго вошла в русскую литературу, была продолжена, в частности, и Александром Пушкиным.

Подобные взгляды Прокоповича большинство русского духовенства категорически не принимало. Его обвиняли в ереси; в «Тайную канцелярию» шли доносы, писались пасквили, подметные письма. Прокопович отбивался остроумно, безжалостно, ловко. И даже после смерти императора Петра I продолжал выступать в своих произведениях против «длинных бород», против попыток восстановить допетровские порядки. Для защиты петровских реформ он основал философско-литературно- политический кружок «Ученая дружина», в котором собрал вокруг себя прогрессивных ученых, художников, архитекторов и литераторов того времени — всех тех, кто не хотел возвращаться в «допетровскую» Россию.

Блестящая карьера Феофана Прокоповича закончилась вместе со смертью основателя Санкт-Петербурга. Но несмотря на интриги противников, находчивый киевлянин уцелел в дальнейших смертоносных политических бурях и даже сумел посодействовать восшествию на царство прозападной императрицы Анны Ивановны.

В Киев он так и не вернулся; умер в 1736 году в Новгороде.