«Театр для многих стал... «духовным бомбоубежищем»

Представляя этого человека, не нужно перечислять его многочисленные награды и регалии, достаточно назвать имя — Эдуард Маркович Митницкий. Его визитная карточка — это Киевский театр драмы и комедии на левом берегу Днепра, созданныq им в 1978 г. и успешно завершивший в этом году свой 37-й сезон, его биография — это более 140 поставленных спектаклей в Украине, Литве, Германии, России, Чехии.

Мы встретились накануне дня рождения Эдуарда Марковича в опустевшем на время летних каникул театре. И эта неспешность отпускного периода, пустота зрительного зала располагали не к интервью об итогах сезона, а к разговору о смысле бытия, о непростом времени, в котором мы живем, и о месте театра в нем...

«НА ЭТОМ ВИТКЕ ИСТОРИИ — ОБЩАЯ ТВОРЧЕСКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ ИСКУССТВА, ВСЕЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ «НАЦГВАРДИИ»!»

— Эдуард Маркович, нынешний год больших испытаний для страны изменил ваш театр и его репертуарную политику? На ваш взгляд, какую нишу в обществе, отражающем на всех фронтах атаки российских террористов, должно занимать, искусство и в частности театр? Актуально ли изречение: «Когда говорят пушки, музы молчат»?

— Вероломная агрессия когда-то дружественного государства сказались на всем — и на театре, в частности. Жизнь, сбросив камуфляж «союза нерушимых республик свободных», предъявила театру репертуарный выбор. Но при всех желаемых и предполагаемых творческих изысках, и парадоксальных режиссерских откровениях репертуарные дозиметры фиксируют STOP: перед нами восхитительный по краскам с преобладанием слепяще-кровавого цвета... пылающий небосклон! На этом витке истории — общая творческая мобилизация искусства, театра в частности, всей художественной «нацгвардии»!

Репертуар? «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины»... Прежде всего, в целях морального оздоровления, дистанцироваться от телевидения. Некоторые каналы пребывают не то в состоянии эйфории, не то в вялотекущей истерии. А некоторые, как в том анекдоте: «Если я не вернусь из боя — считайте меня коммунистом, а нет — так нет!» И завидно любующиеся собой эстрадные «звезды», выколачивающие «ржачку» в эскорте оголенных, трясущихся тел в примитивных движенческих гарнирах, способами вплоть до щекотания, в лучшем случае пяток. И, наконец, незабываемый пассаж — снятие штанов Потапом в экстазе «братских» культур... Этот «пир во время чумы» оправдывают отвлечением от горьких дум общего славянского кровотока?! От горьких дум отвлекают дела! Поступки! Действия! А развлекательными «клистирами» увлеклись и многие театры. Наш, да простит нас Бог, — тоже!

Репертуар — всегда проблема: аудитория, возрастные контрасты, труппа (ее «отхожий промысел» — в основном в сериалах, неком «МХАТе для бедных»). Сегодняшнее кино для меня (и нашенское, и российское) — часто дилетантское. Хозяева — продюсеры! Режиссер — по стойке «смирно!» А особенно безобразен дубляж, во всем — поспешность, неряшливость... Досмотреть эти потоки доморощенной пыли возможно только за приличное вознаграждение.

Во сне сострадаю моим дорогим «засериалившимся» левобережцам. А наяву обмениваемся смущенно-понимающими взглядами...

— В этом хаосе человеческих страстей и, как вы сказали, «пира во время чумы» является ли театр по-прежнему барометром человеческих чувств и отношений? Каким в таком случае должен быть его репертуар?

— Да, вернемся к репертуарным проблемам. Время! Настроение общества? Ограниченные финансовые возможности и тех, кто в зале, и тех, кто на сцене. Доходы и тех, и других (по-разному), но, все-таки, фантастически далеки от зловеще шуршащих денежных единиц дальнего зарубежья. Размышляя вместе со зрителями разных мировоззренческих, политических, этических, эстетических, идеологических и, зачастую, и на уровне быта, и прочих житейских установок, театр понимает: зрители нынче ждут первой психологической помощи или хотя бы некой устойчивости в мироощущении. И вообще — от искусства! Правда, великая поэтесса М. Цветаева как-то засвидетельствовала: «Театр — подспорье для нищих духом». Может быть, она прозорливо имела в виду олигархов, депутатов, разный чиновный люд, заметить которых в театре почти нереально...

Репертуар, уважающий сам институт театра и тех, на кого он рассчитан, предполагает высокую литературу, особенно в период массовой девальвации морали, нравственности, принципов, когда совесть и честь накрыты саркофагами, а накопительству (любой ценой, и, прежде всего — криминальной) открыты все блокпосты.

В этом контексте и без оптики просматривается участившееся появление громко-озвученных профанаций на тему театра: не то авангард для неофитов, не то дискотеки для малолеток. И то, и другое выглядит рекламными атаками на зрителей с только что пробудившимися сексуальными инстинктами, но есть и жертвы — критики!

Страна больше года живет в атмосфере стресса, тревоги за судьбы близких, за судьбу Украины, и, главное, за жизнь воюющих в зоне АТО! Театр, если и не переоделся в камуфляж, то все равно мобилизован психологически, эстетически, эмоционально, понимая, что он — театр, искусство в целом, — одно из эффективнейших средств энергетической поддержки с одной стороны, а с другой — избавление от нервных передозировок. Театр нынче, в прямом смысле — духовное бомбоубежище, место скорой психологической помощи, настроенчески-душевной инъекции!

Прообраз сегодняшнего театра — народные игрища, корнями, уходящие в далекую Грецию. Народ искал утеху, поддержку в игрищах, в сатире, юморе, ритуальных танцах, защиту от горестных явлений, неурожая, пагубных стихий, но самое главное — от гнева богов!

...Жить-то надо! На сцену выходить надо. И, все-таки, отвлекать людей, хотя бы на время... от недоверия, сомнений, от страха ожидания похоронок, и, по возможности, внушать веру: все равно завтра будет не так! Но тормошит вопрос: «А как и когда?». Вот тут эстафету — экспертам, политологам, международникам, социологам и политикам, у которых гектары и «маетки» не затмевают чувство реальности.

«НАША СЦЕНА БЫЛА СТАРТОВОЙ ПЛОЩАДКОЙ ДЛЯ МНОГИХ НАЧИНАЮЩИХ РЕЖИССЕРОВ»

— Ваша сцена всегда отличалась вниманием к молодой режиссуре. Театр на левом берегу был и есть своеобразной творческой лабораторией для молодежи. Кого сегодня благословляете в профессию?

— Так сложилось, что наша сцена была стартовой площадкой для многих начинающих режиссеров. Я бы уточнил — очень многих! Это традиция в прошлом сезоне спектаклем «Близость» режиссера Тамары Труновой подтвердила плодотворность этой тенденции и, в частности, профессиональную, человеческую и философско-мировозренческую готовность Тамары заниматься совсем не женской профессией. И знает она главное — работу с актерами!

И вот уже «на орбите» паренек из Ровно — Дмитрий Весельский, поставивший у нас «Семейные сцены» по пьесе ярко одаренного одесского драматурга Анны Яблонской, трагически погибшей во время теракта в аэропорту «Домодедово» в 2011 году. Эта работа обратила на себя внимание четкостью и цельностью режиссерского замысла и достаточно профессионального воплощения. И сегодня он снова работает еще над одной пьесой Анны Яблонской — «Язычники» — на нашей афише ее название: «20 лет без воздуха».

Режиссер Валентина Сотниченко, издали напоминающая школьницу, показала убедительный эскиз спектакля «Я боюсь любви» по пьесе Елены Исаевой. Готовится к новой работе еще один молодой режиссер Андрей Попов — недавно мы познакомились с его серьезной работой «Двое на качелях» Уильяма Гибсона, также вошедшей в репертуарную афишу театра.

— Общая экономическая ситуация в стране, тенденция к экономии бюджетных средств как-то сказалось на вашем театре? Уменьшилось ли в этом году его финансирование?

— Нет, оно не уменьшилось, но цены?! Постановка последнего нашего спектакля «Пой, Лола, пой!» (без учета покупки музыкальных инструментов) — 68 тыс. грн. Мы должны много зарабатывать. За 25 лет износилась одежда сцены. Открывая занавес, систематически испытываешь чувство стыда, горечи, неуважения к публике. Крайне катастрофически выглядят занавес, кулисы, задник. Для нас это материально неподъемно. Департамент культуры КМДА понимает наши проблемы и уверен, помогут их решить.

— Эдуард Маркович, вы очень трепетно относитесь к публике, к ее оценке вашей работы. Кто он, ваш зритель?

— У нас, к счастью, очень разный зритель. Разный по возрасту, по материальному, образовательному уровню. Но самое главное, что это не случайный зритель. В большинстве своем — люди ЭТОГО театра. Самым большим достижением считаю то, что за 37 лет жизни (а для театра это срок очень небольшой) театр смог влиться в эстетическую жизнь города, создать свой круг зрителей.

«КАК ОСВОБОДИТЬ СОЗНАНИЕ АРТИСТА ОТ ПОСЕЛЯЮЩИХСЯ В НЕМ БЛИЗНЕЦОВ-БРАТЬЕВ — СТРАХА И АМБИЦИЙ!?»

— Изменился ли состав труппы? Сказался ли на репертуаре уход из жизни вашего прекрасного актера Виталия Линецкого?

— Виталий Линецкий, как в свое время Борис Романов, Павел Морозенко, Татьяна Камбурова, Анатолий Васильев, Николай Бабенко, Валерий Потапенко, Николай Венгерский, Дмитрий Лукьянов... уход актеров такого уровня всегда ощущает и труппа, и зритель. Восполнить такую потерю невозможно! Но жизнь продолжается, и театр живет, не забывая «первопроходцев», подлинных миссионеров этого театра.

В минувшем сезоне в труппу вступил опытный мастер, заслуженный артист Украины Виктор Жданов. После 15 лет работы в Донецке он вынужденно покинул оккупированный террористами Донецк. Вместе с дочерью, Оксаной, выпускницей Киевского университета театрального искусства им. И. Карпенко-Карого, перспективно вошли в наш репертуар.

А вот в зону АТО ушел призванный в армию наш замечательный мастер, заведующий бутафорским цехом Александр Чужа. Театр волонтерствует, помогая ему обосноваться в военных условиях. Вот так и мы прикоснулись к войне...

— Итоги прошлого года подведены: в афише вашего театра появилось восемь новых спектаклей. А что покажете в новом, 38-м, сезоне?

— Прошедший сезон был, действительно, успешным. Восемь премьерных спектаклей (учитывая малую сцену) — неплохой результат. Публика приняла новые спектакли. Путь зрителей по адресу «Левый берег» стал значительно короче...

К новому сезону готовимся не вчера. Во-первых, в афишу театра вернется в обновленной редакции спектакль «Обман длиною в жизнь» по пьесе Дины Рубиной в постановке Екатерины Степанковой. Тамара Трунова работает над пьесой нового для театра автора — молодого литовского драматурга Лауры Синтии Черняускайте. В нашей афише будущий спектакль приобретет название «Камушек в туфельке». Алексей Лисовец почти решился трудиться над пьесой «В пылающей тьме», в которой действуют люди с неординарным мышлением и удивительной толерантностью. Автор пьесы — испанский драматург Антонио Боэро Вальеро. Дмитрий Богомазов предполагает инсценировать весьма любопытную повесть Эмиля Ажара «Вся жизнь впереди». Не исключена реанимация ранее успешно игравшегося много лет спектакля «Комедия о прелести греха» по пьесе Никколо Макиавелли «Мандрагора» в постановке Юрия Одинокого.

— Ожидать ли в новом сезоне вашей, Эдуард Маркович, постановки или вновь отдадите сцену молодым?

— Почти два года заняла работа в содружестве с режиссерами, моими учениками В. Цывинским, Л. Айдиной, Т. Антроповой над спектаклями «Звонок из прошлого», «С любимыми не расслабляйтесь», «Идеальная пара», «Женская логика». Драму Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад» надеемся сыграть к концу 2015 года.

Я не открываю Америку, но многочисленный опыт работы с очень разными труппами озадачивает меня одним и тем же: как освободить сознание артиста от поселяющихся в нем близнецов братьев — страха и амбиций!?

Мало осталось жизненных пространств, сюжеты которых неведомы образованному культурному артисту и сила его профессионального разбуженного воображения, мгновенно включает его психофизический организм в новые предлагаемые обстоятельства, НО?! Как освободить его от ПОКАЗА?! От физической передозировки, а значит от мотора, педали, короче — от сладенького манка впечатлять, а не действовать. Кстати, опыт подтверждает — уставший артист меньше наигрывает и больше соответствует личности, в которой соединились три «я»: человек, артист и персонаж. В этом мне видится путь к той степени правды, что объединяет зрителя и артиста в одном душевном трепете. Словом, надеюсь на снисходительность в случае... Впрочем: ошибусь — отработаю!