«Мы оказались свидетелями преступления»

Недавно XVI Фотовыставка газеты «День» завершила свое шествие по Украине. Последним, десятым по счету, населенным пунктом, пригласившим форум к себе в гости, стал Ольгополь Винницкой области. По уровню заинтересованности аудитории и общему количеству посетителей этот год стал для фотовыставки поистине рекордным. К слову, следующий фотопраздник «Дня», который готовится открыть свои двери для посетителей, обещает быть не менее грандиозным — об этом свидетельствует качество и количество снимков, уже пришедших в редакцию.

Одной из важных тем прошлогодней фотовыставки, безусловно, стала оккупация Крыма. И тут стоит вспомнить серию работ Олега ТЕРЕЩЕНКО «Крым. Март 2014», получившую приз от интернет-партнера конкурса — компании «Адамант». Как коренному крымчанину, Олегу удалось лучше других отобразить на своих снимках всю трагичность и безысходность ситуации. О том, при каких условиях приходилось работать в Крыму, а также — о мыслях, посетивших его тогда, фотокор «Комсомольской правды в Украине» рассказал в интервью нашему изданию.

НАКАНУНЕ «РЕФЕРЕНДУМА». СЕЛО ПЕРЕВАЛЬНОЕ, АР КРЫМ / ФОТО ОЛЕГА ТЕРЕЩЕНКО

— Олег, как вы оказались тогда в Крыму?

— Я приехал на полуостров 1 марта, за две недели до так называемого референдума. Это было обычное редакционное задание — снимал все, что происходило вокруг. Тогда я даже подумать не мог, что «референдум» может, в конечном итоге, иметь такой результат. Понятно, что сами местные, без помощи «соседа», никогда не посмели бы сделать что-либо подобное.

Очень впечатлила ситуация с нашими воинскими частями. Далеко не все военные переметнулись на российскую сторону, но было состояние определенной «подвешенности» — никакие приказы из Киева не поступали. Почему-то украинские военные никак не влияли на ход событий, корабли в бухте Донузлав стояли безучастно. Исключением стали разве что марш против оккупантов Юлия Мамчура в аэропорту «Бельбек» и сопротивление феодосийских морпехов.

Большинство моих бывших крымских коллег и знакомых были настроены проукраински. Впоследствии все они пострадали от новой российской власти, фактически потеряв право на профессию. Но когда я только приехал в Крым, там еще разрешалось появляться на улице с украинским флагом, даже провести пикет. Хотя уже тогда «самооборона» и «казаки» всячески препятствовали. После «референдума» все изменилось кардинально — любой проукраинский или крымско-татарский митинг фактически стал противозаконным. Появляться на них стало просто опасно. Атмосфера презрения ко всему украинскому чувствовалась очень сильно.

— Фотографию «Стоик» вы сняли во время одного из последних проукраинских митингов?

— Да. Это было за неделю до «референдума», в центре Симферополя. Помимо митинга, люди с украинской символикой собрались тогда, чтобы убрать в городском парке. Мужчина с флагом на фотографии стоял немножко в стороне — он показался мне очень принципиальным. Как сложилась судьба этого человека в будущем, я не знаю.

— Вы осознавали тогда, что ваши снимки когда-то могут стать доказательствами в международном суде?

— Если появление на улицах «зеленых человечков» еще вызывало какие-то сомнения, то в случае с нападением на базу в Феодосии уже тогда было однозначно понятно, что мы наблюдаем за преступлением. В голове у меня постоянно крутилась мысль о том, что это просто какой-то вздор и что, в конце концов, сами крымчане отойдут от пропаганды и назовут вещи своими именами...

В первый же день моего приезда в Крым мы вместе с местными коллегами поехали в Севастополь. В центре города там есть старый рынок, возле которого находилась украинская воинская часть. Она была заблокирована российскими военными без опознавательных знаков. Один из них прогуливался по рынку с пулеметом. Это происходило днем, вокруг было много детей. Когда я достал камеру и попытался его снять, на меня набросились местные. На вопрос о том, кто этот человек, мне ответили: «Это наш, севастополец». Сегодня я пытаюсь проанализировать, кто были те люди, которые поддержали оккупантов в Крыму. Мне кажется, их можно назвать «ура-патриотами». Думаю, они даже не давали себе отчета в том, что делают.

Бездействие же большинства местных жителей мне было непонятно — почему они мирились с вооруженными людьми в масках на своих улицах! Помню, возле базы наших военных в Донузлаве мы встретили «Урал» с «зелеными человечками». Но достаточно нам было подойти и достать камеру, как они собрались и уехали. Наверное, все-таки осознавали противозаконность своих действий. Почему крымчане не действовали также повсеместно, я не понимаю. То, что на моих фотографиях зафиксированы доказательства международного преступления, окончательно я осознал уже, когда вернулся в Киев и увидел сюжеты о том, как на полуострове преследуют проукраинских крымчан.

— В нынешних обстоятельствах вы бы согласились поехать в Крым снимать?

— В Крыму у меня живут родители, но по журналистскому заданию я бы туда не поехал. Причина проста. Снимать тайком — не в моем вкусе, а делать это открыто сейчас там очень сложно. Хотя, с юридической точки зрения, никаких преград нет, журналисту работать в Крыму в нынешних обстоятельствах некомфортно — атмосфера откровенно паршивая. Мне, например, было бы интересно снять аэродром в Евпатории — при украинской власти он не действовал, а сейчас вроде как восстановил работу. Но журналист сегодня попасть туда не имеет никакой возможности. Снимать же пустые пляжи я не вижу никакого смысла. Если Украина наконец-то предложит крымчанам некий четкий план действий, определенную перспективу, я бы с удовольствием поехал на полуостров, чтобы, несмотря ни на какие преграды, подготовить репортаж в этом контексте.

— Чем для вас как фотографа является фотоконкурс «Дня»?

— Принять участие в фотоконкурсе «Дня» для меня было важно как крымчанину и как фотографу, снимающему Крым. Хотелось привнести сюда крымский контекст! В этом году тоже буду обязательно участвовать — пока что подготовил две фотоистории.