Не обвиняйте жертву

Согласно всем сообщениям Россия и ее «повстанческая армия» планируют новое наступление в Украине. Обстрел вокруг Широкино значительно усилился. Россия, опять нарушив соглашение Минск-II, которое она сначала подписала, и еще до того как высохли чернила, подвезла подкрепление, в том числе средства противовоздушной обороны (ПВО) — верный признак того, что надвигается наступление. Она также реорганизовала и обучила боевиков-сепаратистов в Украине, чтобы сделать их опытнее и профессиональнее под российским командованием и контролем.

Однако, несмотря на то, что эти продолжающиеся нарушения Россией договоренностей Минск-II происходят чаще, чем украинские, ведущие члены ЕС (Великобритания, Франция и Германия) давят на Киев, а не на Москву, чтобы ускорить реализацию соглашения и, чтобы не дать Москве повод для начала очередного вторжения. Другими словами, «три страны ЕС» делают то, что и во время кризиса: обвиняют жертву, Украину, вместо того, чтобы противостоять России.

Со своей стороны Москва постоянно настаивает, что ЕС должен заставить украинцев имплементировать  Минские договоренности от 12 февраля, хотя Россия и ее войска никогда не чувствовали себя связанными с ними. Действительно, у Киева есть хороший повод, чтобы отказаться от этого ошибочного соглашения. Призывая к конституционной реформе в Украине децентрализации или деконцентрации администрации Украины, февральские Минские договоренности дают сепаратистам в Донецкой и Луганской областях право вето на все, что делает Украина для достижения этой цели. Таким образом, они могут загнать правительство в тупик и создать бесконечные поводы для последующих вторжений. В сущности, это соглашение — приглашение к государственному суициду Украины. В этой связи оно напоминает многочисленные договоры, заключенные в царские времена, по которым Россия вторгалась или угрожала своим соседям, заставляя их подписать такие документы, которые поощряли последующее вмешательство России, а затем поглощение этих стран.

 «В сущности, это соглашение — приглашение к государственному суициду Украины. В этой связи оно напоминает многочисленные договоры, заключенные в царские времена, по которым Россия вторгалась или угрожала своим соседям, заставляя их подписать такие документы, которые поощряли последующее вмешательство России, а затем поглощение этих стран»

Рассмотрим эту ситуацию более абстрактно. Большое европейское государство, которое граничит с меньшей страной со смешанным населением, подстрекает свою этническую группу, захватывает и аннексирует часть ее территории и вторгается в другую, оправдывая это правом защищать своих якобы угнетаемых соотечественников или единоверцев, несмотря на отсутствие такого угнетения. И при этом преследуемая страна, но не агрессор, чувствует интенсивное давление, чтобы согласиться на требования большого государства, которые более слабая страна, в сущности, рассматривает как согласие на собственную гибель.

Аналогия вышеупомянутого с Чехословакией в 1938 году и Мюнхенским соглашением говорит о многом. Соответственно правильным термином для европейской политики является умиротворение, все более трусливой, хотя в этом нет потребности. Вместо активизации европейской решительности или стимулирования двойных инвестиций в военные, политические и экономические возможности континента, действия России привели к тому, что основные европейские государства обвиняют жертву. Как следствие — давление на Киев, чтобы тот фактически пошел на самоубийство, что обнаруживает нежелание этих стран защитить собственные интересы, пожертвовать частью своего комфорта и отстаивать принципы, на которых базируется их собственная безопасность.

Не удивительно, что Россия сохраняет презрительное отношение к Западу даже, если она мечтает о западном образе жизни и его материальном богатстве. Также не удивительно и то, что Москва как и раньше готовится к новому наступлению, поскольку она не имеет достаточных оснований бояться каких-либо штрафных санкций, которые может угрожать вводить против нее Запад.

15 мая 2015, U.S. News & Report

Стивен БЛАНК, старший научный сотрудник Совета американской внешней политики, Вашингтон