Ритмичная попытка высокого стиля

В «Смолоскипі» вышла в свет книга поэзий «Ран» Ирины Шуваловой, одного из прошлогодних лауреатов литературного конкурса этого издательства.

«Ран» — тот случай, когда идея о том, что обложка и название книги должны привлекать внимание и интриговать, воплощена буквально. Загадочное название сама Шувалова расшифровывать отказывается. Поэтому читателю остается только фантазировать на тему «раны мужского рода», английского «run» или других возможных вариантов. Так же неясное впечатление производит обложка, единственное, о чем она свидетельствует недвусмысленно, — эстетство, которого и внутри книги вы найдете предостаточно.

Ирина Шувалова родилась в 1986 году, она уже достаточно много выступала на всевозможных поэтических акциях и фестивалях, публиковалась в украинской и зарубежной периодике, ее стихотворения появлялись в иностранных переводах, но «Ран» — ее первая отдельная книга. Можно уверенно сказать, что она абсолютно не вкладывается в тесные рамки тех стереотипов, которые уже успели сформироваться по поводу поэзии данного поколения. Например, Шувалова избегает верлибров, отдает преимущество четко рифмованной силлабо-тонике. К тому же усиливает ее дополнительными ритмичными средствами — повторами, паузами, так что тексты получаются одновременно и достаточно насыщенными, требующими чтения с бумаги, и «звуковыми», наполненными фонетическими эффектами. В ее произведениях почти нет веселого экстравертного издевательства и эпатажа. Как и особых грубостей или физиологизма. Словом, книжка «Ран» — самое лучшее доказательство разнообразности, неоднородности, полистилистики молодой украинской поэзии.

Стихотворения Шуваловой четко обращены к традициям европейского «высокого модернизма». Этому, возможно, способствует и переводческая деятельность поэтессы. Ее мир — сфера усложненных ассоциаций, определенного мифологизма, архетипности, максимально объемных сугубо языковых эффектов. И, безусловно, постоянного внутреннего драматического напряжения — по всем возможным причинам, во всех возможных проявлениях.

«тіло оси як гарячий бутончик смерті
містом не озираються йдуть дівчатка
ми камікадзе ми все завжди спочатку
під кімоно ми закохані і відверті
пальці вологі ноги до крові стерті
скоро асфальт заросте нами кожна латка (...)»

или

«змії виходять із нір у хрустких алюмініях,
змії самотньо виходять із нір проти ночі.
а змієборці вдягають хітони хітинові,
густо і тяжко сурмою підкреслюють очі (...)»

В одних случаях все это приводит к приятному эстетизированному трансу, подкрепленному талантливой и уместной образностью. А в других — случается, что и к избыточному не очень веселому однообразию.

Регистр лексики и реалий поэзии Ирины Шуваловой таков: минимум «профанного», минимум социального, максимум «эстетически проверенного». Своеобразная попытка выстроить высокий стиль на материале современного рассыпчатого языка и реальности («забрать наверх все»). И здесь уже совсем неслучайным кажется наличие в конце сборника вдохновенного риторизированного послесловия Марианны Кияновской.

Еще один интересный момент — «гендерная структура» поэзии Шуваловой. А точнее, ее мужские образы. Во многих случаях они выразительно пассивные, а то и тяготеют к нивелированию субъектности. Именно таким часто создавался образ женщины в тех поэзиях прошлого, к которым стилистически апеллирует Ирина Шувалова. Что же, «Ран» — один из не очень многочисленных случаев, когда в этой уже политизированной сфере удается плодотворно, а главное — красиво поиграть.

Вообще слово «красиво» — по-видимому, самая точная характеристика, которую без малейшего сомнения можно применить к этим стихотворениям. А заодно и замечательный повод их почитать.