Российская чушь, турецкое спасение
Корреспондент «Дня» продолжает свою работу в качестве члена жюри крупнейшего североамериканского кинофестиваля
Монреальский кинофестиваль (фр. Le Festival des films du monde; FFM) производит двойственное впечатление. С одной стороны — насыщенный каталог, десятки программ, сотни фильмов. С другой — очень заметно, что в Америке культура фестивалей иная, нежели в Европе. В тех же Берлине или Венеции регулярный киносмотр пронизывает городское пространство, формирует отдельную сезонную культурно-туристическую экономику, имеет собственную инфраструктуру. В Монреале нет своего фестивального городка, рекламу FFM стоит еще поискать, события разбросаны по достаточно отдаленным друг от друга локациям. И это при том, что FFM — один из старейших в Канаде и единственный североамериканский соревновательный фестиваль, аккредитованный FIAPF — Международной ассоциацией кинофестивалей.
Звезд нет. Основной конкурс включает более 20 фильмов, но из известных режиссеров в нем только финн Мика Каурисмяки. Очевидно, сказывается стремление к эксклюзивности — когда в конкурс берут только то, что не показывали на других форумах; увы, после уже прошедших в этом сезоне Берлина и Канн, начавшихся параллельно Локарно и Венеции подобрать что-либо стоящее — задача мало выполнимая. Другая специфическая черта обусловлена самим названием — не просто международный, а мировой (World) фестиваль, и основной конкурс, соответственно, тоже World.
Так что география конкурсантов очень широка, в том числе за счет откровенно слабых работ. Совершенно непонятно, что здесь делают российские «Дорога на Берлин» (режиссер — Сергей Попов) и «Душа шпиона» (небезызвестный Владимир Бортко). И если первый фильм еще хотя бы местами похож на кино, пусть и неумелое, то второй — это попросту провал. В «Душе шпиона» плохо все: актеры, режиссура, диалоги, сценарий — и это сложно совместить с фактом, что автор такой халтуры снял знаменитое «Собачье сердце». Впрочем, это еще раз подтверждает давнее наблюдение: убыль таланта нередко ведет к прибавлению подлости и глупости.
Что касается Попова, то он старательно поставил третьесортное повторение советского фронтового кино, пропитанное набившими оскомину штампами: звери-немцы, казах и русский в бою, а украинец на кухне, наше дело правое, советская власть сурова, но справедлива. То, что батальные сцены и декорации выглядят на тяп-ляп, особо не удивляет; делалось-то не ради искусства, а ради пропаганды; интересно другое — когда хотя бы режиссеры в России наконец навоюются? Ведь это уже даже не смешно.
Что касается картин не столь идеологичных, то здесь огрехи в качестве иногда компенсируются актуальностью содержания. Например, в иранском «Табу» поднимается тема принудительной женитьбы; сделано плохо, но для Ирана наверняка — обжигающе смело. В немецких Chucks проводится нехитрая мысль о принятии ВИЧ-инфицированных и о том, что страдания воспитывают художника. В испанских «Счастливых 140» (Грасия Кверехета) разворачивается целый триллер вперемешку с семейной драмой: друзья женщины, выигравшей огромную сумму денег в лотерею, но попавшей в беду, пытаются забрать у нее выигрыш в обмен на не совсем законную помощь. Снято и сыграно хорошо, однако невнятный финал все портит. Шведский «Джон Хрон» (Джон Петтерссон) — произведение тоже не выдающееся, но в свете последних событий крайне актуальное, поскольку рассказывает о разгуле неонацистских банд, терроризировавших Швецию в 1990-х; наши «сверхчеловеки» из Свободы, на днях отметившиеся перед Радой, тоже вовремя не получили убедительный отпор, как и в фильме — что и привело к жертвам.
Лучшим же на сегодня могу назвать турецкую «Гостью» (Мехмет Эрьилмаз). Молодая женщина с маленькой дочкой приезжает в гости к своей семье (родители и брат), переживающей не лучшие времена: отец в долгах, мать при смерти, у брата не ладится с личной жизнью. Вдобавок еще и многочисленные скелеты в шкафах. Казалось бы, бытовой, не слишком эффектный сюжет — но воплощенный достойно. Режиссер очень внимателен к деталям, к вещной фактуре мира, которая является, по сути, дополнительным действующим лицом; все исполнители снабжают своих персонажей нужными, полнокровными и оригинальными красками. Нам интересно смотреть, как живут эти люди и как они выбираются из своих больших и малых несчастий. Вот уже полвека прошло, как в Италии появился неореализм, но традиция социального кино продолжает плодоносить в совершенно разных условиях. И, кстати, делать подобное кино — требующее не столько затрат, сколько таланта авторов — было бы вполне по силам Украине.
Что же касается моей работы как члена жюри ФИПРЕССИ, то самая ее ответственная часть предстоит сегодня, когда мы будем окончательно определяться с призерами. Пока же будни фестивального судьи состоят из просмотров и коротких разговоров с коллегами между сеансами. Команда у нас подобралась славная, все опытны и обаятельны. Надеюсь, опыт и поможет нам принять верное решение.
Свою работу в жюри ФИПРЕССИ Монреальского кинофестиваля я посвящаю узникам совести, украинцам Олегу Сенцову и Александру Кольченко, несправедливо осужденным путинским режимом.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День». Монреаль — Киев
