Об украинских правых и «левом интернационале»
Двенадцать тезисов об изменении украинского политического спектра и его международном освещении.
1. До Майдана основным политическим разделением в Украине было противостояние «проевропейского» и «пророссийского» лагерей. После Майдана второй резко ослаб (при всем присутствии пророссийских сил в нашем информационном пространстве), а первый постепенно начал формировать собственные «фракции».
2. Двумя основными «фракциями», вполне ожидаемо, стали традиционные для европейского политического спектра «правые» и «левые». Первые делают больший упор на национальной сплоченности, приветствуют или спокойно воспринимают реабилитацию ОУН-УПА, остро реагируют на угрозы национальной безопасности и активно организуются для силового противодействия врагу. А для вторых главными являются идеи гражданского равенства и справедливости, а к попыткам национального сплочения они относятся прохладнее или с откровенной подозрением. С определенными оговорками, я бы сказал, что первые сегодня больше живут в «зоне войны», а вторые - в «зоне мира», в том смысле, в котором я употребил эти сроки в своей недавней статье на «Детекторе медиа» (goo.gl/aIwGjd).
3. Маркеров различия этих двух групп достаточно: аэропорт имени Мазепы или Малевича, проспект Бандеры да/нет, советские панно из Украинского дома снимать/не снимать, военный парад проводить/не проводить и тому подобное. Конечно, те же люди могут в конкретных вопросах становиться на разные стороны, тем самым позиционируя себя близко к середине этого политического спектра. Но само наличие спектра это отнюдь не отменяет.
4. Стоит вспомнить, что на Майдане были и «левые», и «правые», но именно «правые» стали основой силового противодействия власти, вместе с тем организованные выступления под откровенно «левыми» лозунгами (в частности феминистическими) не прижились совсем и были прекращены в зародыше майдановцами «правой» ориентации. Итак, на Майдане украинские «левые» были представлены лично, но почти не были представлены политически; а «правые» были представлены и лично, и политически и представляли собой организованную часть майданного сообщества.
5. Теперь, наконец, о «левом интернационале». Насколько показывают мои наблюдения, по крайней мере в общественно важных сферах - журналистика и историческая наука, образ Украины за рубежом определяют главным образом присутствующие в Украине «левые» и их зарубежные партнеры той же политической ориентации. В исторической науке это немецкий политолог, преподаватель КМА Андреас Умланд, его немецкий единомышленник Гжегож Россолинский-Либе и другие, искренне и упорно разоблачающие Владимира Вятровича и все в Украине, что расположено хоть немного «правее центра», в бесстыдной реабилитации украинского фашизма и антисемитизма. В журналистике это прежде всего «Громадське», журналисты которого имеют, кажется, самую широкую в Украине сеть международных связей и пользуются наибольшим доверием ведущих мировых СМИ.
6. Соответственно, в мире распространяется образ Украины, сформированный именно представителями «левых» взглядов, часто с гипертрофированно негативной оценкой всей «правой» части украинского политического спектра (как правило, без полутонов).
7. То, что «левые» больше склонны к формированию международного «интернационала», вполне естественно: ведь основой их объединения являются универсальные ценности равенства и справедливости, общепризнанные минимум в пределах всей Западной цивилизации. Зато «правые» больше занимаются единством своей национальной общности, поэтому здесь боль у каждого своя и победы у каждого свои. «Правый интернационал» - вообще штука довольно парадоксальная: «правые» политики различных национальных сообществ объединяются главным образом для того, чтобы «хорошо размежеваться» (например, совместно играть против ЕС).
8. Парадокс в том, что этот уже сложившийся в международных медиа крайне негативный имидж даже очень умеренных украинских «правых» воспринимают с энтузиазмом представители тех же «правых» в других национальных сообществах - французском, немецком, польском и т.п. Для самих себя они, как «правые», конечно же, «хорошие парни», а похожие по политической ориентацией украинские «правые» - однозначно «плохие парни». В частности, европейских «правых», кажется, вполне удовлетворяет тот факт, что господствующее отношение в Европе к украинскому национально-освободительному движению определяет именно международное сообщество «левых» историков, в Польше, например, оказывается вполне созвучным со сверхкритичным отношением польских «правых» к украинским политическим процессам (см. об этом в статье Леси Ивасюк «Польский вызов» (day.kyiv.ua/uk/article/polityka/polskyy-vyklyk). Вместе с тем «левые» журналисты (украинские, российские и западные) уже сформировали в мировых медиа такую атмосферу, в которой само выражение «украинские националисты» (употребляемое и с толком, и без толка) воспринимается почти как синоним «украинского фашизма» (хорошим примером может быть недавняя статья Анны Немцовой (goo.gl/VPuWCe), в которой украинская власть, украинские «бешеные националисты» и сайт «Миротворец» изображены как единый фантасмагорический кошмар, что делает деятельность журналистов в Украине тотально невыносимой).
9. Можно ли изменить эту ситуацию с международным освещением политической ситуации в Украине? Радикально - нет, по причинам, описанным в пункте 7. Однако можно, по крайней мере, понять, что такая ситуация имеет место, и отнестись критически к односторонности оценок украинских политических процессов со стороны и украинских правых (почти исключительно внутри страны), и украинско-европейских левых (в частности и достаточно выразительно, в международном измерении).
10. Всем известна классификация, по которой нации делятся на «этнические» и «гражданские» (Р. Брубейкер и др.). Однако стоит всегда помнить об абстрактности этой классификации: ведь на практике каждая нация имеет и «этническую», и «гражданскую» составляющую. Более того, именно наличие этих двух составляющих формирования нации определяет наличие в ее политическом пространстве, соответственно, «правых» и «левых», позиции которых в стабильном сообществе политической нации находятся в состоянии относительного динамического равновесия. Чрезмерный «наклон» в сторону то правой, то левой части политического спектра является в равной степени губительным для страны: первое ведет к неправомерному возвышению одних граждан над другими по этническому признаку, а второе - к принудительному насаждению «равенства» до откровенного социального абсурда (вспомним относительно недавний советский опыт).
11. Соответственно, хотелось бы выразить пожелание, чтобы в повестке дня украинской политики на смену локальным идеологическим войнам «правых» и «левых» пришли попытки взаимопонимания между умеренными правыми и умеренными левыми, с перспективой их совместного сопротивления радикалам с обеих сторон политического спектра (практическим примером такого сопротивления может быть защита «маршей равенства» бойцами АТО, в том числе и теми, кто лично не стал бы присоединяться к участникам этого марша). Можно считать этот тезис призывом к мобилизации носителей праволиберальных и леволиберальных взглядов, которые могут сойтись и договориться на общей для них почве политического либерализма.
12. В заключение - хорошая новость: исходя из сказанного, можно констатировать, что украинский политический спектр становится, по сути, все больше «европейским». Правда, до сих пор это новое структурирование украинского политикума и не нашло себе адекватного отражения в западных СМИ, и не отразилось в спектре украинских (прежде всего парламентских) политических партий. Но предпосылки для этого уже вызревают.
Алексей ПАНИЧ, доктор философских наук, профессор, переводчик, блогер
