Зачистка элиты
Или Почему бессмысленно толковать о правах человека в обществе, где нет человека
Весьма важная тема — отсутствие гражданского общества в России как главное ее отличие от Украины. Как же так? А оппозиция? Ведь в России ее лидеров убивают.
• А вот и нет. Убийство Немцова — это часть зачистки элиты, а не борьба с несуществующей оппозицией. Но по порядку.
Установочное выступление Путина перед чекистами вызвало много бурных комментариев, особенно та его часть, что была посвящена оппозиции. Однако на главное, как мне кажется, внимания не обратили.
Путин говорил о том, с кем власть будет вступать в диалог, а с кем — нет. Его слова отражают представление о статусе и функциях оппозиции, свойственное не одному Путину. Это массовое представление.
• Оппозиция в русской картине мира — группа лиц, претендующая не на власть, а на помощь нынешней — несменяемой и неизменной власти — критикой ее действий и конкретными предложениями по ее совершенствованию.
То есть оппозиция:
— не представляет какие-то социальные общности и группы;
— не является носителем ценностей и принципов, отличных от ценностей и принципов власти;
— не имеет альтернативного видения стратегического развития страны;
— не претендует на то, чтобы сменить существующую власть.
Так что же такое оппозиция? Именно то, что чем она является сейчас. На слова Путина не обратили внимания, потому что сама оппозиция так видит свое место в стране. Не говорю «в обществе», ибо его нет.
• Если сопоставить то, что обсуждается в социальных сетях, с тем, о чем говорит так называемая оппозиция, которую сейчас вообще неизвестно кто представляет, то получается, что статусные оппозиционеры живут на другой планете. Никто из них не пытался озвучить свое мнение ни о погроме в Новосибирском театре и запрете постановки «Тангейзера» — а это акт клерикально-политической цензуры — ни о словах Путина о Палестинском государстве и Иерусалиме. Ничего не было сказано о выступлении министра Ливанова, объявившего, по существу, об упразднении просвещения, А уж о текущей деятельности правительства — не дождешься.
Вот потому и возникает вопрос: а кто это — оппозиция?
Выходит, только вуайеристы-шариковы, подсматривающие за людьми во власти в приватной обстановке. Все разоблачают и разоблачают чиновников и депутатов: квартиры в Майами, дома в Антибе, счета по всему миру, дети в Кембридже и Гарварде. Запретить и отнять.
• А если подумать? простому человеку уже и счет не открыть просто так в зарубежном банке. Так будет и со всем другим. Те, кто требует сегодня укоротить чиновников и депутатов, завтра очень удивятся тотальным запретам. И бесполезно им будет объяснять, что они соучастники тех, кто закроет страну.
Но вот же: готовится посмертный доклад Немцова о войне России против Украины. Однако очевидно, что он будет такой же лажей, как и предыдущий — о том, как живет Путин, этакий путеводитель по государственным резиденциям на уровне желтой прессы. Готовящийся доклад о войне будет сборником слухов, это понятно, авторы признают, что документов у них нет. Но очевидно и другое: поддержка этой войны абсолютным большинством населения. На это доклад повлиять никак не может.
Нынешнее ничтожное положение так называемой оппозиции в России — результат ее исторического развития.
• Правозащитники, диссиденты разного толка, даже сам Сахаров — все они стали орудиями в руках той части тоталитарной элиты, которая проводила очередную модернизацию тоталитаризма. Очень быстро вся эта демшиза, как назвали ее новые хозяева жизни, оказалась не нужна, и ее выбросили. Это произошло в начале девяностых, когда начали формироваться национальные государства, в которых носители демократических ценностей позиционировались совсем не так, как охвостье диссидентов в России.
Да и что такое диссидент именно в этой стране? К их числу относили людей самых разных взглядов — от крайне левых до крайне правых. Но дело даже не в этом. В отличие от других стран, входивших в СССР и в советский блок, в России не сформировалось то, что могло быть названо новой демократической силой. Не было и ясных представлений о дальнейшем национальном развитии вне имперской парадигмы.
n Беда всех реформаторских, демократических правительств России после 1991 года в том, что даже Егор Гайдар чувствовал себя советником, а не правителем, полагал, что занимал место при власти, а не во власти. Но все же в элите.
Нынешнее убогое состояние оппозиции вполне закономерно — она часть элиты, хотя и не правящей. Но вместе с правящей элитой она освобождается от интеллектуального балласта, культивирует варварские нравы и нормы поведения. Социокультурная матрица едина для тех, кто готов уничтожить друг друга, но не саму матрицу. Тоталитаризм — результат совместных усилий всего общества
• Одного правозащитники не могли и не могут понять: бессмысленно толковать о правах человека в обществе, где нет человека. И его отсутствие лежит в основе тоталитарного общественного консенсуса. Правозащитник может быть терпим и используем властью, но не массой, не населением.
К правозащитникам прошлых лет, хоть и ошибавшихся, хоть и не сумевших понять свою страну, но честно шедших в тюрьмы и психушки, нынешние говоруны уже не имеют отношения. Совсем недавно я говорил, что это охвостье тех, кто пытался подняться на медведевских играх в оттепель. Путин и его приближенные так и не допустили возникновения новой элиты, связанной с инновационной, а не с сырьевой экономикой. Более того: под видом борьбы с коррупцией начались репрессии против наиболее заметных сколковских деятелей. Одновременно с постоянными арестами среди региональной элиты (а скоро и до Москвы дойдет) начинается раскрутка дела сколковской панамы. Главным фигурантом будет депутат Илья Пономарев.
Некогда большой террор был не борьбой против несуществующей оппозиции, а зачисткой элиты и значительной части общества до самых социальных низов нового общества, а не остатков старого как до того. Так и сейчас: прежние репрессии против Ходорковского и его клиентелы, против Пономарева и людей Сколкова — зачистка элиты. И убийство Немцова тоже часть этой зачистки.
• Небольшой исторический экскурс. В девяностые годы убивали харизматиков, людей, способных повести за собой, потенциальных лидеров, независимо от взглядов. Такими людьми были протоиерей Александр Мень, Петр Сиуда, Галина Старовойтова, Лев Рохлин,погибший в авиакатастрофе Александр Лебедь. Вот это была борьба с оппозицией, хотя Лебедь формально вошел в истеблишмент. Неожиданная смерть Анатолия Собчака открывает новый этап. В конце 2006 года я провел небольшое исследование убийств в первый пери од правления Путина. Наиболее заметными были убийства журналиста Анны Политковской и политэмигранта Александра Литвиненко. Они могут считаться убийствами оппозиционеров. Но гибель заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова уже совсем иное.
Именно в годы «стабилизации» произошли два убийства глав субъектов Федерации — губернатора Магаданской области Валентина Цветкова в 2002-м и президента Чечни Ахмада Кадырова в 2004 году. С 2001-го по 2006 год произошло шестнадцать убийств мэров и вице-мэров городов и муниципальных образований, заместителей губернаторов и глав региональных правительств.
Сейчас картина изменилась: постоянным стали новости об арестах, дошедших до губернаторского уровня. Одновременно с этим начинается прямое вмешательство силовых ведомств в управление производством даже принадлежащим иностранным компаниям. Прокуратура воспрепятствовала санации на предприятиях GM в Петербурге. В самом начале перестройки советскую систему назвали административно-командной. Теперь она административно-карательная. Органы будут заставлять сохранять нерентабельные производства.
• Ничего нового, конечно. Но как это все эти большие экономисты-практики в правительстве, а также прочие аналитики и эксперты умудряются всего этого не замечать?
Не положено им видеть реальные противоречия. Да и не хочется. Уж больно неприятными для них самих могут оказаться выводы.
Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»
