Морской ангел-хранитель

«Оно вам нужно?» — так отреагировал кадровый офицер Алексей «Лютый» на просьбу вспомнить события трехлетней давности, когда «зеленые человечки» захватывали Крым. Тогда мало кто понимал, что это станет началом затяжной войны, продемонстрирует, насколько мы верны Украине и в какой степени готовы ее защищать. Военнослужащие Крыма после оккупации полуострова прошли своеобразную проверку на патриотизм. Кто-то остался служить под триколором. А кто-то, рискуя жизнью, не предал присягу.

Непростую историю пережил тогда Керченский отряд морской охраны, где служил наш герой Алексей. Фактически под носом у врага военнослужащие смогли вывести катера и корабли, а также большую часть вооружения, старались не оставить врагу ничего, что принадлежит украинскому государству. Эти события происходили в начале марта 2014 года. После них Алексей получил позывной «Лютый» (фамилию не называем по просьбе военного). Разве детали этой истории не должны знать украинцы?

«МОЯ ВОЙНА НАЧАЛАСЬ 27 ФЕВРАЛЯ»

«Сейчас прохожу службу в городе Одесса. Здесь служу с 2015 года. Свою службу в Государственной пограничной службе начинал в 2006 году в Керченском отряде морской охраны, был на должности начальника службы вооружения и радиотехнических средств до 2009 года, — рассказывает Алексей поздним вечером, после завершения рабочих дел. — Потом приблизительно шесть лет служил на «зеленой» границе, а с 2013 года имел цель перевестись в морской отряд, и так сложилось, что в 2014 году получил перевод в морскую охрану. 24 февраля я приехал принимать должность в свой родной Керченский отряд. Тогда только шли разговоры о захвате Севастопольского отряда морской охраны, только все начиналось. Оккупанты говорят, что захват Крыма начался 21 февраля, все только набирало обороты, еще никто ничего не понимал. Моя война началась 27 февраля. В этот день командир бригады объявил боевую тревогу, была угроза захвата части».

Командир приказал подготовиться к вывозу имущества военной части. «Нужно было делать что-то быстро. Командир определил, на какие борта перегружать склады и то, что сохранялось в комнатах хранения, — продолжает военный. — В ночь эти единицы вышли на внешний рейд из Керчи, я вышел с ними вместе с начальником состава. Все единицы, которые тогда были способны дать ход, вышли в море. Через несколько дней пошли по льду в Азовское море, хотя это полностью противоречило характеристикам кораблей и катеров такого типа. Сначала пошли на Бердянск — он мог принять нас, а затем перешли в Мариуполь. Из экипажей кораблей вышли все, потому что получили четкий приказ командира.  Я вернулся в Керчь еще до перехода корабельно-катерного состава в Бердянск. Знал точно, что именно было вывезено, но на месте необходимо было подвести итоги».

«Все делалось на свое усмотрение, потому что никаких официальных команд не было, — рассказывает Алексей. — Я на то время занимал должность начальника вооружения. Это мой вектор ответственности, за который душа болит. Удалось вывезти не все, но я сделал так, чтобы оставшиеся единицы не могли использоваться в дальнейшем».

«ПОСЛЕ ЗАХВАТА ДЕЙСТВОВАЛИ В ПОДПОЛЬЕ»

Выведение из строя оставшегося оружия превратилось в настоящую спецоперацию, ведь делали это, когда военную часть уже захватили «зеленые человечки». «Весь период после захвата части, а штурм части был в первые дни марта, мы действовали в подполье. Были еще не завершены дела, нужно было заниматься уничтожением учета, документации. Именно тогда мы с товарищем добрались до комнаты с оружием и вывели из строя оставшееся, — вспоминает Алексей. — В то время я ходил с видеорегистратором, потому что в телефоне уже не было места снимать этот беспредел, снимал «зеленых человечков». Они это заметили, ворвались в мой служебный кабинет, был тщательный обыск, угрозы оружием, но я успел сбросить видео своей жене. Хотя когда кинулся в Мариуполе эти видео искать в сообщениях, выяснилось, что с 23 февраля по 15 марта ни одно сообщение не было отправлено, то есть все было удалено полностью».

Должно быть осознание каждым гражданином, что действительно сейчас идет война. Когда это произойдет, каждым членом социума будут приниматься отдельные маленькие решения, что сделать. Потому что сейчас в блиндажах, сырых окопах в грязи сидят ребята, которые не принимают участие в войне, а сдерживают военную агрессию. Ведь война — это когда есть две противоборствующих силы, которые переходят из наступления в оборону по тактической ситуации. Наши ребята сейчас сидят и просто сдерживают врага, потому что у нас есть Минск и так далее. Когда будет мобилизация всех сил и средств, не говорю о военной мобилизации, а когда все в государстве будет работать на то, чтобы «придушить» агрессора, тогда можно говорить о каких-то позитивных тенденциях

Более двух недель Алексей с побратимами ждали приказа, чтобы изменить место дислокации, потому что если бы покинули свою часть самовольно, считались бы дезертирами. На территорию военной части пытались попасть каждый день, несмотря на сопротивление оккупантов. «Мы собирались на набережной в определенных местах, каждый день их меняли, потому что волновались, чтобы нас не отследили, фиксировали свое присутствие, пытаясь зайти на территорию военной части, — описывает тогдашние события Алексей. — Именно тогда была активная подготовка к референдуму. Они предложили «зеленый» коридор для вывода войск и людей, которые не хотят сотрудничать с крымской властью, на то время это звучало именно так. Когда нам предлагали остаться в Крыму, то стоял вопрос о службе в Крыму как в отдельной республике, о присоединении к РФ речи не было. Это уже во время референдума пошла такая волна. Но выехать мы не могли без четкого приказа. Когда уже был приказ о смене места базирования, сгруппировались, кто с кем будет ехать, пытались выезжать через Чонгар. Там тогда стояли и «зеленые», и сербы, было несколько блокпостов до наших, каждый блокпост — как круг ада».

«УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ ПРЯТАЛ ПОД ОБШИВКОЙ АВТО»

Военные выезжали из полуострова как гражданские лица. Личные вещи и форму офицер заблаговременно отправил по почте родителям в Одессу. «Старались полностью вывезти все, потому что отслеживался каждый рейс. У меня не было ничего, даже свое удостоверение личности я прятал под обшивкой автомобиля, — продолжает офицер. — Время, проведенное на территории военной части после ее захвата, не прошло зря, мы вывозили документацию, старались взять ту, которая имеет смысл. Я вывозил карточки учета оружия, боеприпасов. Выносил их понемногу под рубашкой, бросал их в мусорный бак в конце рабочего дня, а затем в час-два ночи вытягивал оттуда. Накапливал в доме, который снимал на то время, перед выездом это пряталось под потолок машины. А какие еще варианты были у нас?».

Пересекши Чонгар и добравшись до Мариуполя, Алексей узнал, что был объявлен в розыск по Крыму за преступление против российской армии. Как раз за выведение из строя оружия, потому что оккупанты уже успели сообщить в Кремль, что оно захвачено. Если бы мужчина задержался в Крыму еще день-два, возможно, выехать бы не удалось.

«Я БЫЛ НА КАТЕРЕ, КОТОРЫЙ СЕЙЧАС ЛЕЖИТ НА ДНЕ МОРЯ»

«Мы почти с нуля начинали деятельность военной части на тех же должностях, что и занимали. Я сам коренной одессит, и у меня есть такая поговорка, что «нет времени на медленные танцы». Нужно было сразу включаться в работу. Я понимал, что у нас большие потери, большие дыры в обеспечении, уже велась работа по доообеспечению подразделений. Мы одни из первых в этой войне столкнулись с агрессором и поняли, что нужно что-то делать: одеваться, ополчаться и быть готовыми к войне», — рассказывает военный.

На наш вопрос — что изменилось в жизни Алексея за эти три годы, ответ получили короткий: «все». «Вы слышали о трагедии, случившейся с морскими пограничниками в Азовском море 31 августа 2014 года в Новоазовском районе, когда из территории Украины ракетными выстрелами был уничтожен катер? Я был на этом катере, на том, который сейчас лежит на дне Азовского моря. Поверьте, за эти три года в моей жизни изменилось все», — после услышанного хотелось благодарить Алексея за его внутреннюю силу. Кстати, в дни захвата агрессором военной части за проявленную тогда позицию командир дал ему позывной «Лютый». Алексей говорит, что действительно тогда в душе невероятно кипело.

«КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ОСОЗНАТЬ, ЧТО ЭТО ВОЙНА»

«Никто не мог предусмотреть такой сценарий. Когда были все эти захваты, мы видели, что это кадровые российские военные. Говорят, почему не открывали огонь на поражение? Но никто себе не мог представить, что это захватчик, оккупант. Каких только не было на этот счет мыслей: может, это временные мероприятия или глобальные учения, о которых мы не знаем. Когда уже начались активные действия, а ко мне в кабинет ворвались оккупанты, я понял, что точка невозврата уже пройдена. Это факт агрессии, — анализирует Алексей. — На востоке сейчас война, гибридная, очень сложная в тактическом смысле. Могу сказать, что нам не преподавали во время моей учебы такие сценарии войн. Для всех тактиков и стратегов это новый сценарий войны».

Как его переломить в нашу пользу? У Алексея «Лютого» есть вариант: «Должно быть осознание каждым гражданином, что действительно сейчас идет война. Когда это произойдет, каждым членом социума будут приниматься отдельные маленькие решения, что сделать. Потому что сейчас в блиндажах, сырых окопах в грязи сидят ребята, которые не принимают участие в войне, а сдерживают военную агрессию. Ведь война — это когда есть две противоборствующих силы, которые переходят из наступления в оборону по тактической ситуации. Наши ребята сейчас сидят и просто сдерживают врага, потому что у нас есть Минск и так далее. Когда будет мобилизация всех сил и средств, не говорю о военной мобилизации, а когда все в государстве будет работать на то, чтобы «придушить» агрессора, тогда можно говорить о каких-то позитивных тенденциях».