«Четвертая волна»

Украинцы, как и в общем мировая общественность, высоко оценили оранжевую революцию в первую очередь за мощный импульс, который она придала углублению демократических преобразований. Однако следует понимать, что речь идет о длительном многоаспектном процессе, который не сводится, как на этом все время акцентируется, только к демократическим выборам. Системных преобразований требуют все без исключения сферы общественной жизни.

В связи с этим привлекает внимание чуть ли не самая острая проблема нынешнего развития — отсутствие четких представлений относительно перспективы нашего будущего. Создается впечатление, что мы отправились в плаванье по морю, контуры которого еще окончательно не обозначены на маршрутной карте. Вся надежда на профессионализм иностранных лоцманов. С уважением отношусь к их подсказкам, но нужно иметь и свою голову.

Собственно, суть завершающего этапа отмеченного периода в конечном итоге заключается в обеспечении осмысленной (акцентирую именно на этом) трансформации действующей системы общественных отношений в демократический (в широком понимании этого вопроса) способ общественной жизни. Очень важно перевести этот процесс в общественно регулируемое русло. Успех возможен только на такой основе.

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА

Это явление, по сути, определяет основной вектор мирового цивилизационного развития. Американская и французская революции ХVIII в. положили начало первой волне этого процесса. С середины Второй мировой войны началась вторая волна демократизации. Ее третья волна стартовала в середине 1970-х годов в Южной Европе (падение военных диктатур в Испании, Португалии и Греции). Далее она распространилась на Латинскую Америку, достигла некоторых стран Юго-Восточной Азии и наконец, вследствие коллапса коммунистических режимов и распада СССР, охватила страны Центральной и Восточной Европы. Этот процесс глубже всего исследуется американским ученым С. Гантингтоном в книге «Третья волна. Демократизация в конце ХХ века», которая увидела свет еще в 1991 году.

Мощные импульсы, которые придала оранжевая революция процессам общественных преобразований не только в Украине, но и на территории других постсоветских стран, при условиях их системного углубления могут рассматриваться как предпосылки новой — четвертой волны демократизации. Естественно, речь идет о странах с явно неоднозначными историческими предпосылками и традициями, однако признаки соответствующего развития становятся чем дальше, тем заметнее. Они подтверждают вывод относительно правомерности определения демократизации как базового параметра переходного периода, объективного критерия приобщения наших стран к современному цивилизационному процессу.

В связи с этим следует иметь в виду как минимум четыре ключевых позиции, которые характеризуют общие закономерности глобализации демократического процесса. Первая: не существует универсальной формы демократии, ее демонстрационных образцов и стереотипов, которые нужно наследовать. В любой стране демократия развивается в специфической, присущей только ей форме. Соответственно можно вести речь об общих принципах и в то же время о различных (специфических) типах демократии. Вторая: не существует и не может существовать завершенных форм демократии. Третья: мировой опыт подтверждает нежизнеспособность «импортных» образцов демократии, навязывание демократической модели «извне». Такие анклавы являются, как правило, нежизнеспособными. Четвертая: следует учитывать и так называемый «эффект демонстрации», который в условиях глобализации информационных потоков играет функцию локомотива демократизации, уменьшая зависимость последнего от наличия соответствующих экономических и социально-духовных предпосылок.

Считается, что процесс демократического транзита той или иной страны должен сочетать в себе такие типологические этапы: а) эрозия и распад авторитарного режима, либерализация общественных (в первую очередь, политических и экономических) отношений; б) этап институционной демократии; в) этап неконсолидированной демократии; г) консолидированная демократия либерального типа. Очевидно, что наивысшей планкой в развитии демократии является утверждение консолидированной (либеральной) демократии, которая, с одной стороны, отличается глубочайшей стабильностью, а с другой — в наибольшей степени реализует права и свободы граждан. Консолидированная либеральная демократия является типичной для нынешних стран Запада. Длительный (более двухсот пятидесяти лет) процесс ее становления и развития подтверждает недопустимость радикализма в вопросах демократизации, некорректность любых попыток искусственной трансплантации ее импортных образцов на территории других государств. Это опасный, бесперспективный, стопроцентный волюнтаризм.

СОСТАВНЫЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ПРОЕКТА

Не вызывает сомнения, что логика углубления демократического транзита в Украине должна максимально аккумулировать мировой опыт демократических преобразований. Но в то же время это должен быть наш, сугубо национальный, украинский демократический проект. Исключительно сложный по своему содержанию системный процесс демократизации украинского общества может стать успешным только тогда, когда он, во-первых, будет опираться на предварительно сформированные объективные предпосылки, во-вторых, будет осуществляться эволюционно (поэтапно), в-третьих, будет реализовываться без внешнего давления.

Не следует опускаться до мещанской психологии, отрицая очевидное: предыдущий период, невзирая на вполне естественную неоднозначность его оценок, оставил заметный след в системном обновлении всех сфер общественной жизни. Согласно определенной выше схеме (первый этап — эрозия и распад авторитарного режима; второй — образование институционной системы демократии; третий — этап неконсолидированной демократизации; четвертый — этап демократической консолидации), можно утверждать, что демократический транзит в Украине сейчас находится между вторым и третьим этапами.

Речь идет о значимости объективных предпосылок поэтапного углубления демократического процесса. В случае их отсутствия действующие институционные атрибуты демократии напоминают разве что пустые или полупустые посудины, которые еще следует наполнить конструктивным содержанием. Что же имеется в виду? Во-первых, незавершенность административной реформы. У нас остаются не до конца решенными принципиальные вопросы, которые касаются обособления политики как самостоятельной профессиональной деятельности, формирования административного аппарата, новой бюрократии, менеджеров государственного управления, которые владеют современными принципами руководства сложными социально-политическими процессами. На Западе административная реформа, призвана в комплексе разрешить и эти вопросы, рассматривается как одна из непременных предпосылок утверждения демократии современных стандартов. Административная реформа, гражданское общество и рыночная экономика — вот три кита, которые формируют фундамент консолидированной демократии, который нам следует еще обустраивать.

Во-вторых. Мы не смогли сформировать дееспособную систему распределения трех ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной), утвердить эффективные противовесы в их деятельности. Этот вопрос оказался одним из наиболее сложных в государственно-созидательном процессе. Особенно ощутимыми есть отсутствие в нашем государстве, как и в других странах постсоветского мира, опыта и традиций распределения власти. Многие ошибки, которые мы допустили на предыдущем этапе реформ, объясняются в том числе и этим фактором. В условиях тоталитаризма система власти перестраивалась по противоположным принципам. Показательной является такая деталь: в изданном еще во времена советской власти в 1973 году «Философском словаре» распределение власти называется принципом «буржуазного демократизма»... В то же время особенно уязвима для демократического процесса незавершенность судебной реформы, а поэтому — и неспособность судебной системы при помощи механизмов судебного контроля поддерживать распределение власти и защищать права и свободы гражданина. Речь идет, по сути, о еще одной — фактически базовой предпосылке демократизации, которая остается окончательно нереализованной.

В-третьих. Необходимо учитывать и то, что утверждение демократического государства возможно только на основании создания полномасштабного правового поля. Это также одно из базовых требований демократизации. На Западе формирование основополагающих принципов правового государства связывается с наиболее поздними этапами демократизации общества, ведь о законности как таковой можно говорить не только тогда, когда правовое поле полностью заполнено, но и когда в обществе действуют качественные законы. В нашей же действительности особенно явно отражается внутренняя противоречивость существующего законодательного поля. В этом же контексте следует рассматривать несформированность у населения правовой культуры, уважения к закону. Это также одно из базовых требований демократии. Для разрешения указанных проблем нужна кропотливая работа, время, не только институционные, но и психологические изменения.

В-четвертых. Считается, что основным социальным носителем демократической культуры является средний класс. Если в стране отсутствует мощный средний класс и сохраняется глубокая имущественная дифференциация населения, то демократия остается только красивым, однако пустым словом. В условиях отсутствия среднего класса демократия воплощается в обезображенных формах. В этом случае парламент, партии и пресса становятся не механизмами демократии, а инструментами популизма, реализации олигархических (номенклатурных) и бюрократических интересов. Принято считать, что критическая масса среднего класса, которая обеспечивает его реальное влияние на политические процессы, в том числе и на демократизацию общества, — это не менее половины дееспособного населения. В Украине доля среднего класса только в последние годы выросла до 20 процентов.

В-пятых. Следует учитывать прямую и обратную зависимость между степенью развития экономики и демократизацией общественного процесса. С одной стороны, демократия рассматривается как один из мощных стимулов экономического прогресса, с другой — глубина и прочность демократических превращений, их динамика, как, кстати, и реальная свобода масс-медиа, во многих принципиальных аспектах определяются уровнем развития экономики, степенью экономического раскрепощения человека. С. Гантингтон считал, что в бедных странах демократия вообще невозможна. По его оценкам, наиболее интенсивно процесс демократического транзита происходит в странах со средним уровнем экономики, в которых уровень ВВП на одного человека (по ценам 1970-х годов) составляет $1000—3000. Только в последние годы мы смогли подняться до соответствующего уровня. Если в 1998 году уровень номинально ВВП на одного человека в Украине составлял всего $606 (в Турции — 3120, Польше — 4290, Венгрии — 5180, Франции — $24956), то в 2004 году он достиг $1363.

Следует учитывать и органичную взаимозависимость развития демократии и реализации прав частной собственности и создания на ее основании условий для всестороннего развития личности. Отсутствие полноценной частной собственности, неразделенность собственности и власти при доминировании последней стали основной причиной исторического поражения «реального» социализма. И дело здесь не только в сугубо экономических преимуществах. Частная собственность — основной гарант личной свободы человека. Это же касается и целей демократии. Мы только теперь начали понимать, что, по большому счету, не формальная, а реальная демократия возможна только в системе общественных отношений, которые базируются на частной собственности и свободе личности. Демократия, как и правовое государство в целом, по своей сути, с одной стороны, базируются на отношениях частной собственности, с другой — являются уникальными «устройствами» для защиты частной собственности и свободы человека. События последнего периода наглядно убеждают нас в том, что и в обеспечении системных условий утверждения и реализации института частной собственности нами сделано еще очень мало.

В-шестых. На процессе демократического транзита особенно остро отражается несформированность в Украине основных институтов гражданского общества. Без дееспособных институтов гражданского общества всегда существует угроза подчинения в первую очередь представительских институтов власти, как и власти в общем, узурпированным интересам. Речь идет о том, что только гражданское общество, как это доказано мировым опытом, способно наполнить институты демократии современным цивилизованным содержанием. Активное участие граждан в оранжевой революции послужило для некоторых аналитиков поводом для вывода относительно сформированности главных основ гражданского общества. Уверен, что в этом случае желаемое выдается за действительное. Основной функцией институтов гражданского общества является заполнение, по Р. Дарендорфом, «вакуума между государственной организацией и атомизированными индивидами». Понятно, что реализация отмеченной функции нуждается в разветвленной институционной системе, которая в Украине только начинается. Поэтому корректнее говорить о том, что мы сделали только первые шаги и в формировании гражданского общества. А если это так, то следует исходить из объективной реальности, понимания того, что мы покамест находимся на этапе догражданского общества. Это означает, в свою очередь, что у нас только формируются предпосылки для реальной демократической консолидации власти, что какую бы модель «ускоренной демократизации» мы не изобрели, она при таких условиях будет оставаться неэффективной.

Нужно также понимать, что демократия по своей сути — не бесконфликтный режим. Общественные конфликты и противоречия — это не угроза демократии. Речь идет скорее об инструментах демократии. Угрозу могут представлять только такие конфликты и противоречия, при которых стороны, абсолютизируя свою правоту, проявят несостоятельность к компромиссу. Как пишет известный французский философ П. Рикер, демократия представляет собой органичное «сочетание консенсуса с конфликтом». Такое сочетание противоречит принципам так называемой «управляемой демократии». Нам такая демократия не нужна, хотя реальные угрозы именно такого хода событий довольно ощутимы. Мы должны уберечь себя от подобного, осознавать, что в обществе, которое все больше усложняется, конфликты не уменьшаются количественно и не смягчаются качественно, а наоборот, умножаются и углубляются. Главным для демократии является другое — публичность соответствующих конфликтов и наличие толерантных процедур их преодоления. Общество должно обязательно прийти именно к такому пониманию демократического процесса.

Сегодня нельзя не замечать того, что принципиальные противоречия относительно главных основ экономической политики и механизмов ее реализации, распад властной коалиции, как и жесткие политические баталии, связанные с приближением парламентских выборов, оттеснили в тень базовые задания демократического процесса, которые, по сути, представляют собой базу начатой еще в 1991 году всей системы общественных трансформаций. Как по мне, такая ситуация недопустима. Ее следует исправлять.