Под «колпаком»

Вступление в силу нового УПК заставило граждан ближе присмотреться к тем «дьяволам», которые таятся в его деталях. Одной из самых важных является возможность тайной слежки за гражданами со стороны силовых структур. Теперь наблюдение, проникновение в жилище, сбор доказательств и прочие негласные следственные действия будут вестись под покровом тайны. Причем законной тайны.

Основные силовые ведомства Украины, в том числе СБУ, МВД, налоговая служба, погранслужба и прокуратура согласовали инструкцию о порядке следственных действий в отношении граждан. Теперь в публичных местах можно вести наблюдение без ведома присутствующих лиц. Узаконивается негласное проникновение оперативников в жилище, снятие данных с личного компьютера и снятие биологических образцов. Данные, которые будут получены в ходе таких действий, являются засекреченными.

Показательно, что действия эти можно проводить не только в отношении подозреваемого, но и другого лица, «если в результате их проведения есть возможность получить данные о преступлении и лице, которое его совершило». Круг лиц, в отношении которых могут проводить такие действия, в сущности, ничем не ограничен, что поясняет и один из разработчиков кодекса, депутат-регионал Владимир Олийнык. По сути, по любому делу теперь можно «шерстить» всех родственников, знакомых, сослуживцев и одноклассников. Следовательно, даже если нелегальные следственные действия в отношении бабушки родственника подозреваемого ни к чему не приведут, весь поступивший в органы материал все равно будет учтен и запротоколирован. А в подобных организациях, как известно, не пропадает ничего, если только у работающих там нет особого желания, чтобы какая-то информация пропала.

С учетом известной теории «шести рукопожатий», в соответствии с которой каждый человек знаком с другим, максимум, через шесть других людей, то цепочка подобных следственных действий может потенциально «накрыть» всю Украину за очень короткое время. Конечно, объем обрабатываемой информации будет слишком велик, и компетентные органы могут в ней просто утонуть. В конце концов, тотальной слежки с всеобщим дактилокопированием, как в Беларуси, в Украине, вряд ли получится. Но вот целевые аудитории — все социальные активисты, студенты, замеченные в минимальной активной общественной жизни, деятели культуры, журналисты — все будут накрыты плотным «колпаком». Можно возразить, что они этим «колпаком», возможно, накрыты уже давно, и без всякого регулирования законом. На это ответим: раньше у силовиков, все-таки, не было формального повода проявить служебное рвение и заводить досье на всех, кто хоть как-то поднял голову «выше плинтуса». Теперь же на сбор любой информации о любом случае получена официальная индульгенция.

Формулировки проведения НСД (неофициальных следственных действий) естественно, целиком правильные. Такие действия могут начать, если ситуация связана «со спасением жизни людей, предупреждением тяжкого преступления». Но почему-то сразу же вспоминаются «подготовка террористических актов в отношении членов правительства, призывы к свержению существующего строя» и прочие аналогичные формулировки. Ведь явно не на сельского пьяницу, регулярно гоняющемуся с топором за женой и детьми, рассчитаны «скрытый аудио- и видеоконтроль, просмотр, выемка или наложение ареста на корреспонденцию». И не наркоман, намеревающийся убить старушку-соседку из-за денег на дозу, будет подвергаться «контролю звонков, SMS, MMS, переписки в Интернете». Не у вора-рецидивиста со стажем будут изымать данные из компьютера. Тут явно рассчитано на несколько иные группы потенциальных подозреваемых. Стоит только им чем-то не понравиться. Контроль над нашей перепиской, в том числе самой безобидной, очень много скажет силовикам. А если еще они и получат негласным путем «образцы материала или сырья в публично недоступных местах для проведения сравнительного анализа», то узнают еще и о нашем здоровье и здоровье наших близких. И отказать им, ссылаясь на врачебную тайну, никто не сможет. Ведь все произойдет тайно.

Естественно, узаконивает наш новый УПК и тайное проникновение в жилище. Это не обыск, а негласное проникновение — разъясняет все тот же Олийнык. А нам-то что от его разъяснения? В ходе негласного проникновения в наше жилище туда можно продолжить все, что угодно. А потом при официальном обыске эти же силовики найдут наркотики, оружие, листовки, деньги, и на компьютере — призывы к свержению власти вместе с детской порнографией. Теперь каждый из нас становится абсолютно беззащитен перед произволом любого силовика. Они приобретают неограниченную власть в стране. Ведь тайна — залог страха и подруга произвола. В Украине, где любой закон превращается в неконтролируемое орудие лиц, призванных надзирать за ним и защищать его, вырисовываются отчетливые контуры того самого полицейского государства, которое у наших северных соседей — белорусов и россиян — уже успешно выстроено.

Особенно «мило» в связи со всеми этим перспективами звучит пункт о соблюдении прав граждан, вписанный в эту же инструкцию. Так наши силовики и собираются обращать на него внимание! Комментарий же Владимира Олийныка к правилам проведения НСД просто поражает: «Граждане могут оспорить проведение негласных следственных действий в суде, если это причинило им какой-либо ущерб». Ага, могут, если догадаются, что у них сняли информацию. Но если и сняли, то как доказать, что это снятие нанесло ущерб, а не просто подшито в досье до лучших времен. И если вообще успеют рот раскрыть перед тем, как им заломят руки, обнаружив подброшенный в ходе негласного проникновения пакетик с белым веществом.

Остается только констатировать, что инструкция о НСД противоречит Конституции, которая предусматривает проникновение в жилище только в присутствии понятых и по ордеру. Сам факт НСД нарушает базовые принципы защиты личности, право на личную жизнь, тайну переписки и неприкосновенность жилища. Тем не менее, новый УПК узаконивает построение столь милого для нашей правящей элиты полицейского строя. Что в условиях сближения с Таможенным союзом означает узаконивание Украины в зоне правового беспредела и систематического грубейшего нарушения прав человека, каковым является большинство стран постсоветского пространства, и тем более, входящие в орбиту москвоцентричного евразийского проекта с его «особенными ценностями». Каковы эти ценности — можно увидеть хотя бы на примере одной, отдельно взятой, украинской инструкции.