Евгений МАРЧУК: «Крым можно вернуть»

Насколько адекватно отреагировал Запад? Какие просчеты допустила власть? Продолжит ли Россия наступление на юг и восток Украины? Можно ли вернуть Крым? Что Украине нужно делать сегодня? Ответы на эти вопросы дает человек, сыгравшая ключевую роль в решении двух крымских кризисов — в начале 1990-х и в 2003-м. Евгений Марчук выступил недавно с докладом «Уроки для Украины» на Форуме «Вызовы времени: Экспертное мнение» в Киевском международном институте менеджмента МИМ-Киев. Выступление бывшего премьер-министра вызвало большой резонанс в аудитории, которая отреагировала многочисленными вопросами. Предлагаем основные тезисы доклада и ответы Евгения Марчука.

«НАСТУПАЕТ ЭТАП ВЫСОКОИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЧАСТИ КРЫМСКОГО КРИЗИСА»

«Сегодня можно утверждать, что вторжение в Крым было реально полностью заблокировать — без стрельбы, самолетов, танков,.. если бы вовремя принимались решения и в соответствии с ними действовали. Надо признать, наша страна находилась в сложном положении после событий на Майдане. Россия удачно использовала этот момент — политическая, военная, информационная операции с сопровождением работы спецслужб ею готовились давно. Например, организовать паспортизацию населения Крыма, которая сейчас происходит на полуострове, экспромтом невозможно. Новая власть оказалась в сложной экономической ситуации, к тому же, государственные структуры дезорганизованы, плюс нынешние руководители не имели опыта реагирования на подобные кризисные явления.

Тем не менее, серьезных просчетов можно было избежать. Почему я так считаю? Мне пришлось заниматься двумя российско-украинскими кризисами. Первый как раз был связан с аналогичными событиями в Крыму в 1993—1994 гг. Второй касался конфликта вокруг острова Тузла в 2003 г. Во время первого кризиса тоже было очень близко к стрельбе, но нам удалось не допустить эскалации.

В 1994-м все начиналось аналогично. Сначала информационная атака населения, потом появились казаки из Кубани на фестиваль в Симферополь, далее россияне подняли по тревоге морской спецназ (отставников), активизировалась разведывательно-пропагандистская работа ЧФ РФ, была поднята бригада морской пехоты, появился местный сепаратист — так называемый президент Мешков (сейчас эту функцию выполняют Константинов и Аксенов), готовился тогда референдум с похожими сегодня вопросами и так далее. Украинские спецслужбы и военные структуры на то время были в лучшем положении, чем сейчас, нам довольно быстро удалось выявить и локализовать российские планы. Несмотря на проблемы, это можно было сделать и сейчас.

Первая фаза интервенции в 2014-м в Крыму была на 95% похожа с тем, что было в 1994-м. Поэтому сейчас, когда россияне начали реализовывать свою операцию на полуострове, не только я, но и многие другие эксперты публично предупреждали украинскую власть о последующих шагах Москвы. Например, адмирал Кабаненко криком кричал: выводите корабли из Донузлава и Cевастопольской бухты в открытое море, потому что будет операция по блокированию. Не сделали. Хорошо, что хоть наши пограничники все вывели.

Второй этап операции начался, когда появились «зеленые человечки» в Крыму. Параллельно о планах россиян было понятно и по тому, что у границ Украины они начали крупнейшее за два десятилетия учение с привлечением большого количества личного состава и техники. В такой ситуации Украина сразу могла объявить свои учения, а это означает укрепление границ, Керченской переправы, усиление охраны всех военных объектов в Крыму и тому подобное. Разумеется, даже после этого интервенция российских военных на полуостров могла состояться, но она была бы однозначно наступательной, и без крови здесь точно бы не обошлось. В таком случае россияне бы проявили себя стопроцентно открытыми агрессорами.

Еще одна проблема. Это так называемый квотный принцип назначения руководителей в силовые структуры, который абсолютно недопустим в кризисной ситуации. Пока в Киеве делили портфели, Россия уже заканчивала первый этап операции. Одну фракцию не устраивали квоты, которые ей выделялись, потому она блокировала назначение правительственной структуры. Не назначались министр обороны, начальник Генштаба... Какой может быть квотный принцип, если на полуостров входит огромная военная структура? Россия уже начала включать военный компонент, а в Крыму еще сидит неуволенный начальник Генерального штаба Украины, назначенный еще Януковичем, который отдает приказы, способствуя интервентам. Но даже когда его уволили, нового начальника Генштаба назначили не сразу.

Я убежден, относительно крымской трагедии и трагедии нашего флота общенациональное расследование неминуемо. Не в настоящий момент. Позже. По секундам, по миллиметрам, по всем вертикалям и горизонталям, по всем резолюциям и приказам и при отсутствии таковых, по Кабмину и парламенту, по фракциям и их лидерам, по Комитету ВР по вопросам обороны и нацбезопасности, по исполняющему обязанности президента. Все будет вывернуто наизнанку. Народ будет требовать и очень твердо. Никто не в состоянии остановить это расследование. Оно будет не о том, что кому-то кажется, а о том, что и кто конкретно делал или не делал в соответствии с законами Украины, нормативными актами и должностными инструкциями. Особенно, в первой фазе. Ну, например, почему не вывели корабли на рейд, когда угроза была очевидной? Это публично требовали сделать специалисты военно-морского дела. Кто и почему дал команду не выводить? Почему это сделали пограничники? Я знаю, чем сейчас в кулуарах оправдываются. Но их аргументы — детский лепет!

Это будет не Временная следственная комиссия парламента, а общенациональное масштабное расследование.

Поэтому возникает вопрос — что делать дальше, кому и как? В первую очередь, государственным структурам нужно привлекать военных теоретиков и практиков. Они у нас есть.

Позитивом является то, что Украина подписала политическую часть ассоциации с Евросоюзом. Таким способом все государства ЕС признали власть в Киеве, чего не хочет делать Россия, постоянно отмечая нелегитимность украинской власти.

Второй позитив в том, что к мировым игрокам наконец-то пришло осознание, что ситуация с Крымом — это очень серьезно, и это не только украинская проблема. Но мы должны понимать, что никто за нас воевать на нашей территории не будет. Во-первых, мы не являемся членами НАТО, во-вторых, все миротворческие операции ООН проводятся по другой, чем на данный момент в Крыму, политико-правовой процедурой. Помощь может быть, например, с американской стороны — техникой, специальными акциями разведывательного характера и тому подобное.

Можно прогнозировать, что до президентских выборов, ситуация в Украине не улучшится. Следующая задача России — сорвать выборы 25 мая. Любой спровоцированный конфликт, например, в Херсонский или Донецкой областях — это основание не признавать будущую власть. Поэтому уже сейчас нужно очень серьезно готовить переговорную группу с Россией (переговоры все равно придется вести), несмотря на то, что она сегодня отвергает все контакты с украинской стороной. Российская переговорная машина — очень могучая. Переговорщиками должны быть не шумные патриотические деятели, а профессиональные и опытные люди. Для начала нужно искать посредника. Кто им может быть?

Например, мы знаем, что Мустафа Джемилев говорил с президентом России Путиным, встречался с премьером Эрдоганом и генсеком НАТО Расмуссеном, будет на днях выступать в ООН. Фактор крымскотатарского народа — очень серьезный и важный для Украины. Хочу подчеркнуть, что на недавней встрече экспертов в Верховной Раде, я предложил украинской власти выдвинуть Мустафу Дмемилева как кандидата от Украины на Нобелевскую премию мира. Это справедливо и будет серьезным сигналом для крымскотатарского народа со стороны Украины. Обоснований более чем достаточно: узник сталинских лагерей, внес существенный вклад в урегулирование острого крымского кризиса 1993—1994 годов и я готов помочь обоснованием, потому что хорошо знаю те события и его участие. А также Мустафа Джемилев сейчас прилагает большие усилия для мирного урегулирования конфликта в Крыму. Сегодня очень важно, какое решение отработает украинская власть по отношению к крымскотатарскому народу.

 Посредниками также могут быть — отдельные международные структуры.

 Несмотря на то, что Россия окончательно завершила аннексию Крыма, впадать в панику не надо. Сейчас наступает этап высокоинтеллектуальной части этого кризиса. Это момент, когда может состояться концентрация всего интеллектуального потенциала страны. А он у нас высокий. Сегодня нужно привлечь все возможности в государстве и международное сообщество. Например, в настоящее время как никогда чрезвычайно выгодная ситуация для Украины — списать государственный долг. Экономика Украины в очень тяжелом состоянии, страна пережила Майдан, состоялся факт агрессии на нашу территорию Россией — это факторы, которые дают нам основания требовать отмены государственного долга. И это далеко не все возможности, которые мы можем сконцентрировать в интересах Украины.

«НАШ МОЩНЫЙ ФАКТОР — ЭТО ПОКАЗАТЕЛЬНОЕ ЕДИНЕНИЕ НАЦИИ»

— Неопределенность со стороны украинской власти относительно военнослужащих в Крыму выглядит как измена. Какие, по вашему мнению, должны быть действия?

— То, в какой ситуации сегодня очутились наши военные в Крыму, — это позор для руководителей в Киеве.

— Сможет ли Украина вернуть Крым?

— Крым можно вернуть. Деталей раскрывать не буду.

— С вашей точки зрения, будет ли реализован «крымский сценарий» Россией на юге и востоке Украины?

— Еще месяц тому назад мы не могли себе представить, что Россия может вторгнуться в Крым. После того, как это случилось, настоящие намерения России окончательно раскрылись. Поэтому люди должны понимать это и быть готовыми ко всему. Если Россия начнет полномасштабную всеобъемлющую войну, что не исключается, будут большие жертвы со стороны гражданского населения. Мне в это не хочется верить. Я допускаю, что может быть не полномасштабная война, а серьезные провокации.

О чем свидетельствует рост рейтинга Путина из-за агрессии в Украине? Что нам нужно пересмотреть в украинско-российских отношениях, восприятии друг друга, сотрудничестве. Хотим мы или не хотим, но нам придется налаживать глубокую работу с системой коллективной безопасности.

— Учитывая революционные события в Украине и вообще, как себя вела прошлая власть, возникает вопрос — на кого работал Янукович?

— Янукович имел всю власть в Украине. Почему сбежал? Не думаю, что он испугался Майдана. У бывшего президента были все возможности, чтобы не бежать, а руководить государством. В Киеве и Украине в целом еще с советских времен есть специальные комплексы в случае, если начнется ядерная война. Они полностью позволяют руководить государством: выступать по телевидению, принимать решения, управлять правительством, Вооруженными силами... Янукович об этом знал. Также выяснилось, что охрана с Администрации Президента была снята, хозяин быстро покинул и Межгорье, хотя эти объекты никто не штурмовал. Сбежал не только Янукович, но и его близкое окружение. Вопрос — почему все-таки Президент большой европейской страны бежит? Для подсказки, поставлю еще один вопрос — где он появился?

— Это глупость или преступление?

— Это добровольный панический побег от президентских полномочий. В критический момент для страны, президент убегает на территорию другой страны. А затем оттуда еще и призывает государство, в котором он находиться, совершить акт агрессии против своей страны. Это стопроцентно подпадает под статью «государственная измена».

— Не секрет, что события последних месяцев в Украине тесно связаны с геополитической борьбой, которую ведут как минимум два мировых игрока за нашу страну. Какие плюсы есть у самой Украины в этой игре?

— Есть еще и третий игрок, который пока ведет себя осторожно, — это Китай.

Главный наш аргумент — объяснить и растолковать международному сообществу, что Украина входит в сферу стратегических интересов России. Сейчас это уже очевидно: Южная Осетия, Абхазия, Крым, а дальше Приднестровье, то есть пояс военных баз на стыке с НАТО. В системе глобальной безопасности это означает, что на юго-восточном фланге НАТО появился непотопляемый авианосец России — военно-стратегическая база «Крым».

Хочу напомнить, что с 1994 года Украина принимает участие в программе НАТО «Партнерство ради мира». Кроме того, Украина принимала участие во всех миротворческих операциях ООН. Следовательно, у нас есть моральное право требовать у этих структур гарантировать нашу безопасность. Несмотря на сложные, длительные, демократические процедуры принятия решений, западным странам необходимо искать неординарные пути. То, что сегодня претерпевает Украина, это не только наша проблема, это вопрос европейской и даже мировой системы безопасности.

Фактический разрыв Будапештского меморандума со стороны России поставил крест на проблеме ядерной безопасности в мире. Я думаю, после Крыма будет еще приложено много усилий, чтобы не допустить распространения ядерного оружия, но это уже будет совсем другой уровень переговоров.

Наш мощный фактор — это показательное единение нации. Конечно, отличия между Львовом и Донецком остаются, но за последние месяцы произошли серьезные сдвиги в сознании людей, даже относительно НАТО. Потенциал единения у нас большой, и он далеко не исчерпан.

— С Вашей точки зрения, есть ли сейчас у нашей страны факторы, которые могли бы заинтересовать Россию?

— В известной мере Россия сама объявила эти факторы: федерализация Украины, второй государственный язык — русский, невступление в НАТО. Так вот, если по поводу второго государственного еще можно найти какую-нибудь формулу, то относительно федерализации ситуация намного сложнее. Еще более сложная она касательно невступления в НАТО. Россия говорит о нейтральном статусе Украины. Но кто может поверить в гарантии безопасности нашей страны со стороны России, если такие будут, после того, что случилось? Это должны быть очень сильные гарантии. Плюс участие в этом вопросе должен принимать ряд западных стран-гарантов. Но все это должно быть не навязано иностранным государством, а стать предметом спокойного внутригосударственного рассмотрения.

Как аргумент сегодня приходится слышать о перекрытии Украиной газопровода, но отвечу коротко — это глупость.

Санкции против российских политиков и олигархов со стороны Запада — все это имеет значение. Бесследно это не пройдет, но мы видим, что на высшем уровне в Москве решение принято: любой ценой завладеть Крымом. Теперь, думаю, несмотря на все российские обещания, Крым почувствует, что такое непризнание всем миром. Без мировых инвестиций Россия не сможет поднять Крым.

— Мы знаем, что Россия ведет мощную информационную кампанию против Украины. В каком состоянии находится сегодня наша информационная безопасность?

— Проблемой информационной безопасности в свое время мне пришлось заниматься достаточно глубоко. Здесь вопрос стоит не только об информировании своего народа, но и о работе за пределами страны. Мы видим сегодня, что Россия фактически довела до истерии в отношении реального состояния дел в Украине не только свое население, а достаточно сильно и нагло вторглась в информационное пространство Украины. Точно так было в 1994 году. Информационная безопасность — это реальный компонент безопасности общества. Это очень ценная вещь, целая армии специалистов, техника, спутники... В Украине есть три разведки, которые обучены относительно информационного обеспечения, но их действия должны быть скоординированы на государственном уровне. Также у нас есть много хороших, подготовленных журналистов. Следовательно, нужно стабильное финансирование этой сферы. Такое понимание должно быть на высшем политическом уровне.

— Какие позитивы вы видите в нынешней непростой ситуации?

— Появились реальные приметы зарождения украинской нации, не украинцев, а нации. Этому ныне способствует и присутствие на наших границах российских военных. Сегодня крымские татары самые большие «бандеровцы» в Крыму. Слава Богу, что процесс формирования нации не угасает, а дальше продолжается. Впереди нас ожидают очень тяжелые экономические испытания. Но я считаю, что именно они будут побуждать нас к действительным, глубоким, экономическим, рыночным реформам.»