Государство/негосударство
Отмечаем 23-ю годовщину Независимого Украинского государства. И впервые с вопросом: а где же это государство? Ситуация напоминает катастрофический 1941-й, когда выяснилось: армии нет, потому что ее командный состав весь выбили до войны, органы госбезопасности тоже под большим сомнением (так как занимались войной с собственным народом), партия большевиков так же уничтожена и превратилась в массовку, способную только на экзальтированный «одобрямс», высшие эшелоны чиновничьего корпуса занимаются чем-то очень далеким от, собственно, государственнической деятельности (сегодня есть своя специфика — разворовывают все, что не очень хорошо лежит, во времена Януковича это больше половины Госбюджета). 1920—1930-е — это годы тотальной войны государства против народа, прежде всего крестьянства. Как и 1990-е, собственно. Или последние четыре года, когда уничтожался, и тотально, малый и крупный бизнес.
ЗАВИСИМАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ?
Известный факт: когда где-то через десять дней после начала войны к Сталину пришли члены партийного Политбюро, он решил, что речь идет о его аресте. А не было за что? Нам до сих пор адепты коммунизма втемяшивают, что Сталин (ну, разве еще при помощи Георгия Жукова) спас страну. В сегодняшней России (есть такие и в Украине) «вождь и учитель» опять стал иконой, на него молятся как на спасителя. Только давайте вспомним, что сам вождь — по воспоминаниям — сказал тогда напуганным соратникам, которые пришли к нему: «Мы просрали страну». Вот что он сказал.
Что было дальше, мы знаем, хотя и не все: народ спас страну. Ценой колоссальных жертв. Не за Сталина сражались люди, не за большевистскую идею. За детей, за их будущее. За землю свою и возможность жить на ней свободно и непорабощенно. Как и чем отблагодарило государство народ, слишком хорошо известно. Крепостничество ХІХ века выглядит светлым раем в сравнении с тем, во что превратили жизнь крестьянства в послевоенные годы. Всего народа... Говорить тогда об Украине как о чем-то особом, было преступлением несусветным — достаточно вспомнить историю с запрещением «Украины в огне» и травлей Александра Довженко...
Идея Украинской независимости возродилась на рубеже 1950—1960 годов, когда в СССР начал приходить в упадок культ государства. Впрочем, все преступления и недостатки сталинской системы списали на другой культ, «культ личности». Мол, в том-то и дело, что отдельно взятые «субъекты» шли против коллективной воли, против народа, который «и все же как один, и все же как один». Или еще так: «граждане субъекты» против коллективного субъекта, коллективной личности. Следовательно опять возникло восхищение: ва-ах, какой же народ у нас чудесный, давайте верить в него, давайте полагаться на него. Не все в 1960—1970 гг. верили в правильность этого тезиса, однако на рубеже 1980—1990-х именно вера украинцев в то, что наш этнос является прекрасным и уже готовым для перехода в стадию нации развитого типа, сыграла огромную роль.
Что было точной констатацией: отсутствие собственного государства является главной причиной неполноценности, неполноструктурности национальной культуры. Иван Дзюба показал это, со свойственной ему аналитической стереоскопичностью и отстраненностью от идеологических клише, в статье «Осознаем ли мы украинскую культуру как целостность». Культура украинцев неполная, в ней отсутствуют целые секторы, которые должны были бы удовлетворять социокультурные потребности украинцев. Так было в начале 1990-х, поэтому не случайным было назначение Дзюбы на пост министра культуры. Однако уже год спустя Леонид Кучма освободил его. Потому что выяснилось: никто из властей предержащих и не думал развивать украинскую культуру. Дмитрий Табачник возглавлял Президентскую Администрацию, надлежало продолжать то, что было во времена УССР. То есть быть приложением России, которая поставляла нам газ в трех вариантах: собственно газ, газ политический и газ культурный. Добывать собственный было нежелательно, поскольку это уже было бы покушением на создание чего-то своего.
Традиционно исходили из того, что культуры украинской как таковой никогда не существовало. Малороссийская, довольно симпатичная, надо сказать: шаровары, тоскливые мелодичные песни, медовуха на свежем воздухе... Село оно и есть село, а Украина является исключительно сельским продуктом. Некий реликт периода индустриализма и информационных технологий. На границе села и города Украина заканчивается, прежде всего для самих украинцев — надо учить русский язык и приспосабливаться к нормативам «настоящей культуры», высокой и незаурядной.
Действительно, украинская культура представляется как исключительно составляющая бытовой жизни. Быт во времена СССР в сферу культуры не входил и, следовательно, гораздо меньше контролировался. Когда в 1960-х в Украине немного непрогнозируемо и неуправляемо возникло кино, основанное на реалиях и традициях национальной культуры, национального сознания, идеологическое начальство присвоило ему титул «этнографического». Мол, во всех этих фильмах Сергея Параджанова, Юрия Ильенко, Леонида Осыки и других слишком много этники, некой хуторянщины, которую зачем-то поднимают на культурную гору. А место же этой этники в социальном низу, вне зоны культуры. Официальной культуры. Государства как такового.
Важно понимать этот нюанс чиновничьей раздражительности — он заключается в том, что кино принадлежит к огосударствленным (да еще и индустриальным) искусствам. И Украина в кино должна была появляться в бытово-шароварной ипостаси или же в некой модерной упаковке. Третьего не дано... Так оно и до сих пор. Следовательно шансов быть поддержанным государством у кино немного и сегодня. Проект госбюджета на 2015-й не дает оснований в этом сомневаться.
УДАР! ЕЩЕ УДАР!
Почему-то вспомнилось. Осень 1968-го, Октябрьский дворец, какое-то там действо, уже не помню, что именно. Я студент-первокурсник, только обживаюсь в столице. Перерыв. Сверху, с балкона фойе, вижу неожиданно литературного классика Николая Бажана. Он подходит к автомату с газированной водой, бросает копеечку, подставляет стакан. А вода не течет. Бажан удивленно осмотрелся, что-то поджал — нет, не течет. Что ж, потом как шарахнул кулаком! И — водица с шумом потекла. Надо было видеть лицо Бажана...
Видите, столько лет прошло, столько воды утекло — в том числе и через те автоматы, которые уже отошли в мир воспоминаний, а я помню. Вроде бы пустяковый эпизод. Однако же, во-первых, я до тех пор никогда не видел классиков. А во-вторых, никогда не видел, как они рубят гордиевы узлы. Позже, когда я не раз наблюдал за тем, как поэты (они и в Украине больше, чем поэты) меняли русла общественной и государственной жизни, в моей памяти всплывал Бажан, который шарахал по машинным мозгам.
Хотя, собственно, в социалистическом прошлом словцо «удар» выполняло достаточно большую идеологическую функцию. Все тогда «ударно трудились», лучшие люди назывались «ударниками». В фильмах о социалистическом преобразовании жизни едва ли не самыми выразительными были кадры, когда рабочие молотами что-то там разбивали, разминали или вколачивали в землю какие-то строительные конструкции. За тем стояло спортивно-физкультурное представление о том, что дело можно решить одним или несколькими ударами. За тем стояло еще и обожание спорта — он правильно организует тела в определенные композиции. За которыми приятно наблюдать — начальству прежде всего. Следовательно Сталин был «лучшим другом физкультурников», а собственно и сам, косорукий, выглядел эдаким тренером физкультурников.
Хм, немного странно, однако одна из самых влиятельных партий сегодня называется УДАР, Удар Виталия Кличко. Другая партия, ВО «Свобода», тоже имеет признаки спортивной команды некоего боксерско-борцовского направления. Один из ее руководителей — спортивный комментатор. Об Олеге Ляшко и его Радикальной партии нечего и говорить — здесь удар и еще удар, хотя, как мы видели недавно, и сдачу получают. А какой спортивной, борцовско-мобильной была еще совсем недавно Партия регионов! В общий политический пейзаж не очень вписывается разве что премьер-министр Арсений Яценюк — какой-то он слишком интеллигентный, неспортивный.
Что уж там вспоминать Виктора Януковича — он часами по пенькам бегал, развивая мышцы ног (теперь понятно — зачем, убегать на таких ногах куда лучше), и в бассейне километры накручивал, непотопляемый наш. С водой, особенно освященной (ну, божий человек), дружит и Виктор Ющенко. А еще с горными лыжами и санями. Получается, тоже спортивный мужчина. И тоже любитель решать проблемы одним ударом: бац-бац — и в дамки. О кино не раз говорил, например: «Ребята, не надо много фильмов. Один-два, но таких, чтобы весь мир вздрогнул, увидев Украину и украинцев». Цитирую не дословно. Его любимый, судя по высказываниям, фильм — «Храброе сердце» Мела Гибсона. Вот что-то такое — о том, как наши предки «скородили копьями московские ребра». Демократ Ющенко здесь полностью созвучен с сатрапом Сталиным — последнему тоже после войны не нужно было много фильмов; несколько, но выдающихся. Простая мысль о том, что для того, чтобы спродуцировать десять хороших и очень хороших лент, надо, чтобы их общее количество было тридцать-сорок, в голове Ющенко не помещалась.
Так — одним ударом — хочется преобразовать Украину. Проснуться утром — о, йес! И везде портреты твои висят, воспевают великого кормчего. Великие наши стратеги концентрируются на определенных участках прорыва в светлое будущее. Кинематографические воинские части на картах стратегов отсутствуют. Немобильное войско — долго делает это кино, долго катает в кинотеатрах, зачем такие хлопоты? Но вся культура не мобильна, за исключением эстрадных гоп-ля-ля.
Когда в 1990-х фактически прекратили финансировать студию «Укркинохроника», известный режиссер и оператор Израиль Гольдштейн объяснил это так: «Закрыли, чтобы никто не узнал потом, кто был в наши времена заведующим». Заведующим страной, конечно. Действительно — кто там знает? Так никто не снимал в 1930-х Голодомор, коммунисты до сих пор говорят, что «заведующий» не виноват, разве что тот, который на небесах, дождями не обеспечил. То, что нельзя увидеть и услышать, — его не было, нет и не будет никогда.
И сегодня мы практически не видим того, что происходит на Донбассе. Телевизионные репортажи сугубо описательные, о ситуации говорят специально обученные люди. Когда слушаешь рассказы тех, кто побывал в зоне АТО, кто воевал там, — начинаешь понимать, в чем дело. А что показывать? Как воруют во время войны, как на войне наживаются? Как предают вроде бы своих? Бросают их на произвол судьбы? А затем «правильные» человечки говорят «правильные» слова о служении Отчизне.
Об этом могут рассказать кино, литература. Искусства, владеющие даром социального рентгена. Именно поэтому поощряться они не будут. А развлекательное кино мы купим в России и Америке.
Это самое страшное, с чем мы встречаем праздник Независимости. Мы зависимы от людей без чести и совести, от воров в космических масштабах. Для которых война не является ступором, она для них — привычная среда. С нами ведут войну уже много десятилетий. И все время мы проигрываем. А сегодня еще и новация со времен Киевской Руси — практически все мультимиллионеры обзавелись собственным войском, теперь попробуй их достать. И уже есть признаки и проявления междоусобных войн.
Народ, опять это все на твои плечи. Может, хотя бы на этот раз мы не проиграем?
