О Московском патриархате, культуре дискуссии и... Варфоломеевской ночи
То, что со стороны пана Ю. Черноморца будет реакция на мою статью «Миф об «украинскости» УПЦ», у меня больших сомнений не было. Действительно, в «Дне» не замедлил его ответ — статья «Нужна ли украинская Варфоломеевская ночь?» (День № 159-160). Удивило другое — эмоциональность реакции. Здесь и страшилки о каком-то «церковном «синдроме Фарион» и о том, что аз, грешный, толкаю страну к Варфоломеевской ночи, даже об аде вспомнил мой оппонент. Можно было бы понять, если бы это писал некий штатный публицист от Московского патриархата, которых в действительности хватает. Но пан Ю. Черноморец постоянно позиционирует себя как «доктора философских наук». А философия предусматривает рациональный, разумный подход к действительности, стремясь дистанцироваться от эмоциональности.
В упомянутой моей «заметке», как ее немного пренебрежительно именует мой оппонент, речь шла о создаваемом в наших масс-медиа мифе об «украинскости» Украинской православной церкви (УПЦ) Московского патриархата. Одним из активных творцов этого мифа является как раз пан Ю. Черноморец. «Заметка» показывала, что реальные дела нынешнего руководства УПЦ вовсе не свидетельствуют о его проукраинской позиции. Приведенные мной факты (это и притеснение проукраински настроенных клириков УПЦ, и прямое попустительство сепаратистам, что, в частности, проявилось в награждении скандально известного священника Дмитрия Сидора) общеизвестны. Можно было бы приводить немало других фактов. В итоге даже мой оппонент в своих статьях вынужден был признавать некоторые из них.
Однако он не замедлил обвинить меня в «необъективности» и даже в том, что в моей «заметке» — слишком много ошибок. Относительно «объективности». Смею напомнить уважаемому оппоненту, яко доктору философских наук, что современная философия осторожно оперирует таким понятиям, как «объективность». Есть понимание того, что позиция исследователя, даже если он работает в области точных наук, так или иначе является субъективной, что определяется и воспитанием, и усвоенными культурными стереотипами, и даже особенностями характера. А что уж говорить о нас, грешных обществоведах и религиоведах. И позиция Кралюка, и позиция Черноморца является субъективной. Вопрос другой, кому та или иная субъективность нужна. Но здесь уже речь идет о ценностях — гносеология сменяется аксиологией.
Теперь о «слишком много ошибок». Для меня это прозвучало оскорбительно. Особенно из уст оппонента, который позволяет себе свободно обращаться с фактами. Не избежал он этого и в упоминавшейся статье. Не буду анализировать все его неточности, потому что это заняло бы много места. Вспомню только, как в этой статье меня обвинили в одной «большой ошибке». Других «слишком много ошибок» уважаемый оппонент так и не смог найти. «Не менее странным, — пишет он, — является сознательное перекручивание фактов. Пан Кралюк пишет, что официальный спикер УПЦ протоиерей Георгий Коваленко заявил об осуждении оккупации Крыма и действий России только недавно. Но в действительности впервые он об этом заявил 1 марта и после этого повторял сказанное неоднократно».
Во-первых, в моей «заметке» речь шла не о том, что говорил или не говорил Г. Коваленко во время своих интервью. Речь об озвучении им официальной позиции УПЦ. Думаю, мой оппонент должен был бы понимать разницу между тем и другим. Только 18 августа этого года Г. Коваленко заявил, что его конфессия выступает за то, чтобы Крым был в составе Украины. Это, мол, позиция УПЦ и Московского патриархата. Подобная «официальная позиция» до этого не озвучивалась. И это факт. Собственно, в моей «заметке» и обсуждалась цена упомянутого заявления Г. Коваленко, которая подавалась как официальная церковная позиция.
Во-вторых, мой оппонент всерьез заявляет, что еще 1 марта (обратите внимание на эту дату!) его единоверец вроде бы «осудил оккупацию Крыма». Но 1 марта оккупация Крыма еще не состоялась. Начался только сепаратистский шабаш при поддержке России. Как же можно осуждать то, чего не было? Действительно, в упомянутом интервью Г. Коваленко говорилось о решении России относительно введения войск в Украину. Да, спикер УПЦ сказал немало правильных фраз, осудил российскую агрессию. Но что дальше? Какие были реальные действия со стороны его церкви? По большому счету — никаких. Но претензий ни к Г. Коваленко, ни к УПЦ в этом случае быть не может. В начале интервью церковный спикер дал понять, что озвучивает не официальную позицию церкви, а свою собственную.
Вот и хочется спросить моего уважаемого оппонента, в чьих же «заметках» «слишком много ошибок»? Не стоит ли здесь вспомнить евангельское: ты видишь соринку в глазу брата своего, а в собственном бревна не замечаешь. Не отрицаю: как и все смертные, аз, грешный, ошибаюсь, иногда преувеличиваю значение тех или иных вещей, то есть являюсь «необъективным». Но нет ли этого греха и у моего оппонент? И не мешало ли бы ему быть к себе более критичным и более скромным? Потому что в небольшой по объему статье он умудрился больше десятка раз употребить местоимение «я», рассказать, какой он серьезный «аналитик» и «религиовед», какие он имеет «большие заслуги» перед украинскими церквями и как он всех их «лично любит». Но гордыня — это грех. Не так ли?
Понимаю, в этой дискуссии «личностности» не избежать. Но хотелось, чтобы этого было меньше всего. Речь не об отношениях между П. Кралюком и Ю. Черноморцем. Речь о вещах принципиальных — о позиции УПЦ, которая формально остается крупнейшей конфессией Украины и способна оказывать влияние на жизнь нашего государства и общества.
Мой оппонент, вроде бы пламенный полемист, спрашивает: «Почему пан Кралюк недоволен официальной позицией УПЦ? Он хочет чего-то большего? Прекрасно! А что он сделал для того, чтобы эта позиция была более украинской? Назвал предателями?» Во-первых, я пытаюсь не прибегать к таким «эмоциональным терминам», как предатели или что-то наподобие этого. Нет этого словца и в упомянутой «заметке». Если же уважаемый оппонент себе его додумал, то это полностью на его совести. Как и на его совести утверждения, будто Кралюк считает всех верующих УПЦ преступниками. Во-вторых, почему я должен отчитываться, что мной сделано для украинизации УПЦ, перед моим оппонентом, который весьма специфически понимает эту украинизацию?
Понимаю, в этой дискуссии «личностности» не избежать. Но хотелось, чтобы этого было меньше всего. Речь не об отношениях между П. Кралюком и Ю. Черноморцем. Речь о вещах принципиальных — о позиции УПЦ, которая формально остается крупнейшей конфессией Украины и способна оказывать влияние на жизнь нашего государства и общества. УПЦ будет оставаться под контролем Московского патриархата и фактически является частью Русской православной церкви (РПЦ), нечего надеяться на ее украинизацию. РПЦ и в прошлом, и сегодня верно служила российской власти
С одной стороны, он создает миф об «украинскости» УПЦ, точнее его руководства. И это при том, что киевский митрополит Онуфрий (Березовский) и его окружение отошли от той осторожной проукраинской позиции, которую в последнее время демонстрировал ныне покойный Владимир (Сабодан). С моей точки зрения, миф об «украинскости» нынешнего руководства УПЦ нужен для того, чтобы скрыть пророссийскую позицию большинства иерархов. С другой стороны, мой оппонент имеет достаточно большие «успехи» как в критике (к тому же, как по мне, слишком тенденциозной) проукраинских сил в УПЦ, в частности митрополита Александра (Драбинко), так и в критике Украинской православной церкви Киевского патриархата, солидаризировавшейся с проукраинским крылом в УПЦ.
Если такая работа является «украинизацией», то что же такое русификация?
Теперь позволю себе высказаться относительно деятельности УПЦ и ее украинизации. Создание и развитие этой конфессии осуществлялись под контролем Московского патриархата. Эту структуру Кремль рассматривал как свою креатуру на поприщах Украины. И не надо по этому поводу питать никаких иллюзий. Поэтому духовенство УПЦ неоднократно в политическом плане поддерживало пророссийские силы, «русский мир» и т. п.
Правда, было бы ошибочно изображать всех клириков этой церкви как людей пророссийских. Значительная часть паствы УПЦ пророссийски не настроена. Есть часть духовенства, которая искренне разделяет проукраинские идеи. Есть другая часть, которая, ввиду позиции своей паствы, пытается дистанцироваться от идей «русского мира». Есть, как уже писалось, и проукраинское крыло среди епископата. Однако эти силы не определяют (по крайней мере на сегодня) политику руководства УПЦ. Более того, со стороны последнего осуществляется давление на них.
Вероятно, надо четко осознать, что пока УПЦ будет оставаться под контролем Московского патриархата и фактически является частью Русской православной церкви (РПЦ), нечего надеяться на ее украинизацию. РПЦ и в прошлом, и сегодня верно служила российской власти. Так было в царские времена, когда работала триединая формула «православие, самодержавие, народность»; так было во времена Сталина, который считал, что «нужны советские попы»; так происходит и в современной путинской России, где патриарх московский фактически входит в круг верховных правителей. Поэтому если мой оппонент искренне хочет украинизации УПЦ, то должен был бы в первую очередь выступать за ее автокефалию. Однако что-то незаметно, чтобы он это делал. Не удивлюсь, если услышу, что автокефалия — дело сложное, что это надо делать «канонически» и т. д., и т. п. Не первый же год слышны такие «песнопения». Хотя на самом деле это лукавство. Была бы воля Москвы, УПЦ на следующий день стала автокефальной. Но такой воли нет. И не надо на нее надеяться. Москве это невыгодно. Если такое «чудо» и произойдет, то только под воздействием каких-то экстраординарных обстоятельств.
А пока имеем вассальную от Москвы УПЦ. И никуда она в ближайшее время не денется. Что же делать?
Во-первых, прекратить оказывать материальную и моральную поддержку УПЦ, как это было во времена правления Януковича и некоторых других президентов Украины. Эта церковь не должна иметь никаких преференций, как и другие конфессии.
Во-вторых, не надо закрывать глаза на пророссийскую позицию значительной части духовенства и иерархии УПЦ. И не надо бояться критиковать эту позицию. Ведь отсутствие критики и соответствующего давления только будет способствовать распространению пророссийских настроений, как это происходит на востоке и частично на юге Украины. Там, где существует такая критика и давление (в Киеве, в Центральной и Западной Украине), имеем в целом лояльное отношение духовенства УПЦ к Украинскому государству и украинским идеям.
В-третьих, необходима поддержка проукраински настроенных клириков УПЦ со стороны общественности и церковных кругов. Без этого они будут маргинализированы. В лучшем случае — будут использоваться в качестве ширмы, чтобы доказать «украинскость» УПЦ.
И в завершение. Не надо нас пугать Варфоломеевской ночью, религиозной войной и т. д. К сожалению, гибридная церковная война ведется в Украине давно. Лично мне пришлось наблюдать, как еще в далеком 1992 году российский «монашеский спецназ» захватывал Почаевскую лавру; как храм, прихожане которого решили покинуть Московский патриархат, штурмовали такие же «спецназовцы»; как продажные судьи выносили приговоры о невозможности перехода общины храма из Московского патриархата, ссылаясь на законы царской России. Перечень таких «боевых действий» можно продолжать. Так не пора ли этих «духовных воинов» поставить на место? Пусть лучше спасают души. Прежде всего — свои.
