Записки из-за линии фронта. Фронда его величества
Пределы свободы Московского фестиваля стали более-менее понятны на второй день, в субботу
С утра прессе показали «Прощай, речь» (Adieu Au Langage, программа 8 Ѕ фильмов) — новую работу французского режиссера Жана-Люка Годара, человека, для которого даже эпитеты наподобие «живая легенда» кажутся недостаточными. Годару без малого 84 года, но он до сих пор сохраняет остроту мышления и радикальность стиля, недоступные многим младшим коллегам; кстати, за «Прощай, речь» его наградили в последних Каннах призом жюри вместе с самым молодым, но далеко не столь одаренным конкурсантом.
Несколько лет назад Годар открыл для себя формат 3D. «Прощай, речь» — его очередной непростой для зрителя визуальный эксперимент. Формально это история мужчины и женщины, которых преследует опасный ревнивец с пистолетом, но сюжет — наименьшее, на что там стоит обращать внимание. Главный герой этого изощренного коллажа, составленного из объемных и плоских изображений, из титров, музыки, политических сентенций, мужской и женской наготы, постановочных и документальных сцен, а также из многочисленных цитат (кино- и телехроника, классические фильмы, философские и культурологические трактаты), — язык кино как таковой. Годар вновь и вновь отказывается от прямой речи («прощай!»), чтобы восславить речь визуальную.
Но словам тоже остается место — среди прочего, там звучит и такое, весьма амбивалентное, замечание: «Если русские станут частью Европы, то они перестанут быть русскими». Зал промолчал.
***
«Зал Джимми» (программа «Специальные показы») — последняя работа британца Кена Лоуча перед уходом на покой. Классик социального кинематографа на прощание снял еще один фильм из недавней истории Ирландии. Согласно сюжету, в 1921 году молодой левый активист Джимми Грэлтон открывает в провинции танцевальный зал, который становится настоящей меккой для местной молодежи — местом, где они могут не просто танцевать, но быть по-настоящему свободными. Само существование зала неимоверно бесит церковь, богатых консерваторов и группу местных нацистов. Фильм, как всегда у Лоуча, очень (местами слишком) просто сделан, однозначное добро в нем противостоит столь же однозначному злу, но то и дело ловишь себя на мысли, что, хотя события разворачиваются в первой трети прошлого века, это очень актуальная история и для наших дней. Ханжество, охота на инакомыслящих, политически мотивированное насилие, священники, несущие ненависть вместо любви, — все знакомо, не так ли?
***
Участие «Самого опасного человека» в основном конкурсе ММКФ — если и не сенсация, то некоторая неожиданность. Его режиссер, Антон Корбейн, стал известен, сняв биографическую драму про Яна Кертиса (основатель великой рок-группы Joy Division). В новом фильме — экранизации шпионского романа Джона Ле Карре — глава секретного подразделения разведки (Филип Сеймур Хоффман) получает задание найти подозреваемого в терроризме беглеца из России, чеченца Ису Карпова (Григорий Добрыгин), которого из симпатии укрывает его адвокат Аннабель (Рэйчел МакАдамс). Для Хоффмана, ушедшего из жизни в начале февраля, эта роль — одна из последних, и играет он незабвенно. В целом, «Самый опасный человек» — довольно качественная смесь шпионского триллера и психологической драмы. Снято все реалистично, без преувеличений или грубых ляпов в мотивациях и поступках героев, но внехудожественная коллизия здесь в том, что Иса Карпов не просто чеченец, он сын чеченки и изнасиловавшего ее русского офицера, не просто беженец — он бежал из российской тюрьмы, где его допрашивали непрерывным конвейером 24 часа и пытали. Присуждение фильму какого-либо приза будет явным фрондерством со стороны жюри.
***
Пока самая заметная премьера фестиваля — «Танец реальности» чилийца Алехандро Ходоровски (программа «Фильмы, которых здесь не было»).
Ходоровски прославился тем, что в 1960-е создал свой уникальный вариант сюрреализма в кино и театре. Его фильмы 1960 — 1970-х ярки, брутальны, полны насилия и бурных страстей, при этом глубоко поэтичны. Показы их часто сопровождались скандалами.
Насколько свежо те фильмы смотрятся сейчас, без скандальной ауры, — другой вопрос, но «Танец реальности» — несомненная удача после долгого перерыва. Это фильм нежный, местами даже сентиментальный, но нигде не отступающий от хорошего вкуса. Стиль Ходоровски здесь доведен до почти ослепительной театральности. Режиссер задействовал не только воспоминания детства: он сумел, не впадая в мелодраматизм, переплавить любовь к родителям в настоящую поэзию.
По жанру — это роман воспитания, но не самого режиссера, который показывает там себя в виде маленького мальчика, а — вот парадокс! — его отца, который после многих испытаний находит в себе силы отказаться от инфантильной веры в великих вождей. Визуальные находки и остроумные сцены можно перечислять долго, главное, что Ходоровски действительно удалось заставить реальность танцевать и искриться всеми цветами.
Не обошлось без украинской темы: отец Алехандро не только поклоняется Сталину и ходит во френче, но и держит одежный магазин Casa Ukrania, а мать — прекрасная певунья, которая все фразы выводит зачаровывающим сопрано, носит украинский платок. Все это базируется на биографических фактах, ведь родители Ходоровски эмигрировали в Чили из Украины в начале века.
Ощутимый акцент фильма — противостояние тирании, пусть даже и показанное в гротесковых формах; мало того, здесь еще и тема пещерного антисемитизма, от которого страдает семья Ходоровски: сцена, где мать учит маленького Хаима-Алехандро быть невидимым, — горькая и меткая притча.
***
Съемочная группа украинского фильма «Брати. Остання сповідь» представляет фильм в фестивальном кинотеатре «Октябрь». В зале едва наберется полсотни зрителей. Исполнительница главной роли — замечательная Наталка Половинка — одетая в гуцульский женский костюм, выходит к микрофону:
«Скажу кілька слів українською, щоб ви відчули музику української мови. Молю Бога, щоб фільм послужив миру і нашому вмінню берегти життя».
Полсотни аплодируют.
***
Итак, два фильма режиссеров-леваков, антитоталитарная феерия, проклятия в адрес ФСБ и аплодисменты на украинской премьере.
Впрочем, обольщаться тут особенно нечем.
Если бы вышеупомянутая ФСБ рассматривала все это как реальную угрозу, то прикрыла бы всю лавочку в два счета.
А так — пусть порезвятся фрондеры в своей уютной резервации.
***
Для разговора с российскими коллегами я сначала придумал целую анкету, но в итоге все свел к стандартному российскому «что делать?», сформулировав таким образом:
— Ныне российско-украинские отношения пребывают в наихудшем состоянии за весь период после распада СССР. Что в такой ситуации могло бы сделать российское киносообщество и, в целом, интеллектуальный класс России?
Первой мне ответила Виктория Белопольская, программный директор фестиваля документального кино «Артдокфест»:
— На политику и на политические отношения мы повлиять не можем, но мы должны быть честными перед собой и, как следствие, — честными в своей деятельности. Мы должны себе отдавать отчет, что причина ухудшения российско-украинских отношений — в действиях российского правительства, и максимально дистанцироваться от этих действий. Это можно делать разными способами. Фестиваль «Зеркало» объективно поступает, давая Гран-при украинскому фильму «Племя», не обращая внимания на происхождение призера, ММКФ включает украинские фильмы в свою программу, а это, думаю, не приветствуется, думаю, организаторам пришлось пережить неприятные моменты. Не знаю, как будут обстоять дела с «Артдокфестом», но у нас есть идея сделать большую ретроспективу документального кино Украины. Мы все должны быть в этом смысле честными, признавать, что украинская культура значительна, значительна для нас, значительна для России, и что хотя украинцы — не братский народ (насчет братьев я не согласна, ведь таким же образом мы братья с чехами, например), но должен быть нашим добрым соседом. То есть, повторюсь, мы должны быть честными в профессиональном смысле и ни в коем случае не солидаризироваться с нынешней политикой Кремля. Все.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День» Москва—Киев
